Съемки были напряженными. Все были удивлены изменившимся Леночкиным положением. Особенно режиссёр. Но он все же решил не менять утвержденный состав и снять все общие планы до того, как ее фигура изменится. Все шло неплохо. Пару эпизодов даже можно было назвать блестящими. Впереди были съемки главной сцены в Таллине. Первая Леночкина загранкомандировка, первая роль в кино, как вдруг… Грипп. Тяжелый, с температурой.

Петр сопротивлялся, как мог.

— Ты не поедешь! Ты больна! Тебе нужен постельный режим. Ты понимаешь, что такое грипп? Ты беременна! Подумай о ребенке, в конце концов!

— Ребенок? А обо мне ты подумал? Я — актриса! Ты слышишь, я — актриса!

— Милая, я ни в коем разе не отрицаю…

— Ты даже не понимаешь, что эта роль значит для меня!

— Конечно, понимаю.

— Не понимаешь! Это шанс, это… это… такую роль дают раз в жизни!!!

— Но ты больна!

— Это просто простуда.

— Какая простуда, ты температуришь пятый день! Тебе нужен постельный режим!

— Мне нужен парикмахер! И, и… Куда ты дел мой зеленый пиджак?

— Так нельзя!

— Если мне нужно выбирать между ролью матери и ролью в кино, то я выбираю кино!

Петр замолчал, опустил руки, отвернулся.

— Обещай мне хотя бы, что любую свободную минуту ты будешь лежать. И пей лекарства.

— Обещаю. Конечно, обещаю.

Съемки закончились в срок. Также в срок Леночка разрешилась от беременности. Мальчик. Леночка придумала красивое имя — Елисей. Крепенький, здоровенький малыш. Только уже на третий день врачи заметили, что ребенок не реагирует на изменения света. Проверили зрачок, посмотрели глазное дно. Слепой.

Это было хуже, чем приговор. Это была сразу пытка, причем пожизненная. Для Леночки, конечно. Ее даже не интересовала реакция критиков на ее роль. Она раздраженно откидывала газеты с рецензиями и остервенело бегала по врачам. Те только пожимали плечами: нарушение при формирование нейронных связей. Осложнение от гриппа, перенесенного на раннем сроке. Ей даже не предлагали никакого лечения.

Отец-инженер совершенно по-земному рассудил, что его сыну нужно помочь адаптироваться в этом мире. Он же никогда и не видел, значит, чувства утраты у него не будет. Задача родителя — сделать дом максимально удобным для человека, видящего только кончиками пальцев. Тактильные игрушки, поручни вдоль стен, определяющие маршруты в квартире (веревка — на кухню, одножильный провод в ванную, двужильный — в туалет), книги с рельефными картинками, которые делал знакомый на заказ, и азбука Брайля повсюду.

Петр иногда завязывал глаза и пытался сходить на кухню налить воды или в коридор, чтобы найти свои сандалии. По итогам этих экспериментов в доме появлялись новые крепления, маяки, переставлялись полки. Отец учил ребенка жить.

Мать же искала возможность вернуть ему зрение. С той же одержимостью, с которой когда-то доказывала мужу, что непременно должна сниматься, она кричала врачам, что они должны, просто обязаны найти лечение. Видимо, в эти моменты Леночка была настолько фанатичной и страстной, что кто-то из младшего медицинского персонала тихонько посоветовал ей бабку. Недалеко, в Тверской области. И берет недорого. Так в жизни семьи Свиридовых началась эпоха целителей.

Леночка похудела, осунулась. На лице остались только огромные глаза, горящие нездоровым огнем. Для полноты образа она повязала на голову бессменный темный платок. По всему было видно, что у человека трагедия. Все ее сослуживцы по театру глубоко ей сочувствовали и отводили взгляд. За спиной, конечно, рассуждали о том, что неспроста это ей, ой, неспроста. А она гордо несла свое горе.

Впрочем, это действительно было ее горе. Только ее. Отец и сын вполне успешно учились жить в этом мире, и у них получалось. Лисенок развивался соответственно возрасту, благодаря стараниям отца вполне успешно социализировался и даже пошел в детский сад для детей с проблемами со зрением. Петр нашел и такой. Поэтому каждый новый целитель воспринимался ими как вынужденная, неприятная поездка.

Когда Леночка принесла новость о том, что есть на Алтае Шаман, дома случился грандиозный скандал. Лис, готовившийся к Новогодней Елке, плакал навзрыд и ехать отказывался. Петр кричал, что Леночке хватит издеваться над ним, над ребенком и, конечно же, над собой. Леночка, как заведенная, повторяла, что это шанс, слышите, это шанс!

Ей уступили с условием, что это будет последний раз. Ну и, конечно же, ребенку надо дать спокойно встретить Новый Год. Собрались в поездку в феврале.

Абсолютно московские Петр и Леночка были не готовы к алтайским морозам. В Москве уже случались оттепели, а там…

Пробирались к дому Шамана четыре дня. Дороги были перекрыты из-за вьюги, местные отказывались идти проводниками и смотрели на приезжих, как на ненормальных. Особенно если с ними пыталась договориться Леночка.