Если его догадки верны, то это будет один из миров, связанный с домом. Близкий. Иначе Аля вряд ли так легко уходила бы в него в снах. Попробовал взяться за ближайший луч. Ничего не вышло. Рука прошла сквозь световой столб, ни за что не зацепившись. Ну что ж, никто и не говорил, что будет легко. Отлетел еще немного назад. Семь лучей, семь путей. Это много. У иных звезд, что он мог разглядеть, было всего по три луча. А тут семь. Ну что ж, придется проверить их все. Лис вплыл в сноп света и, повернувшись спиной к дому, поплыл вдаль.

Сергей, вытянув шею, смотрел за борт. Туда, куда уходил конец страховочного троса. Смотрел то на воду, то на телефон. Четвертая минута подходила к концу. На воду — на телефон, на воду — на телефон. Не выдержал, встал на ноги, лодка предательски качнулась. Тут же присел, убрал гаджет, взялся за трос. Потянул, сначала неуверенно, потом все быстрее. Трос шел легко, не встречая сопротивления. Быстро, очень быстро у ног Сергея свернулась целая бухта. Вот уже видно силуэт Лиса. Серега не выдержал, рванул быстрее, нагнулся в воду, подхватил Шамана под мышки, вытянул. На Сергея смотрели чистые белки шаманских глаз. Елисей не дышал.

Что делать? Что же делать? Вспоминая какие-то старые инструкции, Сергей надавил ему на грудь. Бесполезно, легкие и так были пусты.

— Черт, да приди же ты в себя! — Серега хлестнул Шамана по щеке. — Ну давай же, дыши!

Сергей наклонился к телу Шамана и ртом попробовал вдуть в него воздух. Ничего не вышло, зубы у Лиса были стиснуты, как у мертвеца.

— Да что же ты! — Сергей встряхнул Шамана за плечи. — Ну давай!

Забыв все приличия, залез пальцами Елисею в рот, и с усилием разжал челюсти. Получилось, тут же зажал ему нос и выдохнул в рот столько воздуха, сколько смог. Елисей дернулся и закашлялся.

Серега сидел на коленях на дне лодки. Весь мокрый, частично от воды озера, частично от пота. Его трясло мелкой дрожью. Лис кашлял, лежа на боку.

— Черт, голова кружится. Ты меня вытаскивал? Да?

— Ты не дышал, чувак.

Шаман поднес руку ко рту. На губе блестели капельки крови. Он слизнул их, тронул губу пальцами.

— Прости, это я поцарапал, — Сергей смутился: не каждый день лезешь в рот к чужому мужику. — У тебя зубы были стиснуты.

— То есть, ты меня достал, а я не дышал? — Лис сел в лодке. Его глаза широко раскрылись, голос дрожал. Ему явно было страшно.

— Да. Я это… встряхнул тебя, по щекам того… отхлестал… А ты не дышал.

Шаман потирал расцарапанную губу:

— Спасибо, Сергей. Я знал, что на тебя можно положиться. Ты из тех, с кем смело можно идти в разведку. — Елисей опустил руку и отвернулся к воде. — Ну что ж. Первая разведка не дала результата.

— Вот только не говори, что ты снова нырнешь!

— Нырну, конечно! Знал бы ты, где я был!

— Давай на берегу расскажешь, — Сергей взялся за весла.

— Нет, подожди, — Лис перехватил его руку. — Подожди. Дай нырнуть еще раз.

— Да ты что?!

— Постой, я понимаю тебя, но… Я боюсь, что снова не найду нужный путь. Пожалуйста. Я… Сергей, давай ты меня достанешь не на пятой, а на третьей минуте, только дай я спущусь еще раз. Сейчас.

Сергей молчал. Его трясло. Больше всего на свете он хотел сейчас вернуться на берег. А желательно вообще в Темиртау. А можно и сразу в Москву. Только бы никого больше не доставать из воды бездыханным. Но Шаман держал его за руку. Держал и просил отпустить вниз. А на берегу ждала Аля. И ей нужен был ответ. Серега опустил веки, накрыл лицо ладонью. Глубоко вдохнул.

— Ладно. Только через три минуты вытащу!

— Хорошо, — Шаман поспешно кивнул, — я управлюсь. Три минуты.

— Давай, у меня будет целых четыре минуты на реанимацию.

Шаман скривился, что, вероятно, должно было означать улыбку, еще раз кивнул и откинулся спиной назад. В озеро. И опять короткий всплеск и тихое шуршание троса. Только теперь Серега не отрываясь смотрел на воду.

Лис плыл в теплом световом потоке. Этот был последний. Он не мог их различить внешне. Только нырнув внутрь, только проплыв в луче, он мог бы сказать, бывал он тут или нет. Каждый из семи отличался ощущением.

Музыкант сказал бы, что у каждого из них своя нота. Художник выделили бы в каждом свой особенный оттенок света. Лис в каждом луче испытывал свое особенное ощущение. Как под разными одеялами — это прохладное, это колется, это мягкое, а это соскальзывает… Шесть лучей он уже опробовал. Шесть путей из семи. Шесть путей в никуда. Он подплывал к другой звезде, но не мог прорваться в сам мир. Яркое сияние, ореол, блеск, то, что окружает мир, ослепляло его, не давая заглянуть за завесу. Ослепляло слепца. Вот ирония. Лис тер глаза, возвращался к своему миру и начинал путь заново. Он очень боялся забыть ощущение. Очень боялся, что лучи изменятся, и ему придется проверять каждый заново, он хотел проверить все за один раз.