- Пожалуйста, миара Оленна, - процедила она и так приблизила свое лицо, что я не на шутку испугалась, как бы она не укусила меня за нос. Но дора Курона посверлила меня горящим взглядом и благоразумно отступила. - Я напоминаю всем вам, что в обители царит безупречная дисциплина, - сверкнула глазами она. – Вы должны усвоить несколько правил. Нельзя громко разговаривать. Нельзя спорить и ругаться. Вы обязаны подчиняться каждому слову монахинь! – это правила она выделила особенно громко. – Подъем – ровно в пять утра. Затем молитва, завтрак и работы в обители. В двенадцать часов – обед. После него - короткий сон, отдых, снова работы. Затем ужин, чтение священных манускриптов и отбой.

Я с трудом удержала разочарованный вздох. Свободного времени практически нет, да оно миаре и не полагается, судя по всему. При таком расписании и отношении в свободную минуту может внезапно возникнуть мысль о побеге. Мне уже страшно от одной только мысли о том, какие работы нас заставят выполнять! Надеюсь, крышу чинить не отправят? Велик соблазн спрыгнуть.

- Вы все поняли?! – дора Курона обвела новобранцев суровым взглядом, который лично меня не впечатлил.

- Нет, - абсолютно честно и спокойно ответила я ей и заметила, что у монахини дернулся глаз. – В связи с тем, что час назад всех нас едва не убили, а Его Превосходство не стал утруждать себя подробностями, нас всех интересует вопрос безопасности, - тоном опытного дипломата выговорила я. Моя подчеркнутая вежливость так взбесила дору. Что она побелела от злости. Бедолага, она бы и рада нагрубить мне, но мое непосредственное общение с Тиргом ее отрезвляет.

- Обитель Света создана для защиты миар, Оленна! – голос монахини звучит, как натянутая струна. – За два тысячелетия сюда не проникла ни одна потусторонняя тварь! – с презрением выплюнула дора, и впервые ее презрение направлено не на меня. – Только здесь вы находитесь в полной безопасности, - с уверенностью заявила монахиня и гордо выпрямилась. В ней чувствуется сила характера. Под мешковатым платьем угадывается стройная фигура, а лицо хранит следы былой красоты. Если бы не это недовольство, не сходящее с ее лица, она была бы довольно приятной женщиной.

- Благодарю за ответ, - вежливо произнесла я, желая искренне поблагодарить дору за ответ. Но почему-то она посмотрела на меня так, словно готова прикопать прямо здесь.

- Здесь вам нечего бояться, Оленна, кроме гнева богов, - пропела Курона таким тоном, что мне сразу захотелось выкопать бункер и спрятаться в нем. Не из чувства страха, а скорее из соображений брезгливости. От этих пожилых женщин исходит такая неприязнь, будто все мы (а я в особенности) в чем-то провинились перед ними лично и теми самыми богами. Это Обитель Света или приют для грешников?

- А им есть, за что на нас гневаться? – удивилась я, приподняв бровь.

- Боги не любят самонадеянных и наглых, - пространно заявила дора Курона, даже не глядя на меня, но все поняли, кого она имеет в виду. Тут уж я не выдержала и хищно облизнула губы.

- Злых людей они не любят еще сильнее, - в том же тоне отозвалась я. Дора Курона на миг застыла, но затем усмехнулась, и в глазах ее зажегся опасный огонь.

- Помните об этом, Оленна, когда будете ходить по коридорам обители, - ее слова прозвучали как угроза. – Девушки! – внезапно гаркнула она, да так, то большинство девчонок вздрогнули. – Сейчас вы отправитесь в свои спальни и наведете там идеальный порядок. Ваши вещи уже доставлены. Я даю вам два часа на то, чтобы разобраться с ними и разложить все по своим местам. Затем вы будете работать на кухне и приготовите ужин. Это всем понятно?

Ответом им был тихий девичий унисон. Одна я промолчала и едва сдержала разочарованный вздох. Этот день никак не желает кончаться, преподнося все новые и новые сюрпризы. После всего пережитого я хочу принять ванну, поужинать и лечь спать. Всё! Что за издевательство над героем дня?

Остальные монахини поднялись из своих кресел и повели нас стройной гурьбой на второй этаж. К моему удивлению, каждой миаре полагается отдельная комната. Ну как – комната? Каморка в пять квадратных метров. Зато индивидуальная. Половину кельи занимает королевское ложе – деревянная лавка с настеленной на ней мягкой соломой. На этом «матрасе» лежит своеобразная подушка – льняной мешочек, наполненный пухом. Что ж, спасибо и на этом. Рядом красуется небольшая тумбочка, к которой страшно прикасаться – не дай бог, развалится на части, и доказывай потом, чтобы не виновата. На ней же стоит оплывшая свеча в подсвечнике и… Всё. Больше ничего тут нет. Ну, кроме баула, в котором, очевидно, должны лежать вещи Оленны.

Нужно его разобрать, но у меня не осталось на это моральных и физических сил. Мне нужно хоть несколько минут передышки. Почему этот мир атакует меня каждые несколько минут, не давая времени прийти в себя?! Мне придется жить, как крестьянке в девятнадцатом веке: спать на соломе, работать от зари до зари и молиться. Надеюсь, хоть нижнее белье тут выдают, не то мои нервы окончательно сдадут.