— Поубиваю, сучки! — орет ловелас.

— М.дя, чем ты собрался убивать? Этим стручком? — начинаю ржать.

— Тааань! Неси ножницы, подравняем! — Стас в ужасе застыл.

— У меня только пилочка маникюрная, — расстроилась Шатрова, надув губки.

— Ээээ! Не надо! Может, договоримся? — скулит одноклассник.

— Повторяй за мной! — говорю — Я, козлина вонючая!

— Говори! — шиплю.

Воронцов повторяет…

— Недостоин, даже землю целовать под ногами девушек, которых обманул…, - диктую дальше.

Много чего наговорил на камеру. Танька совсем разошлась и разрисовала его помадой. Через час мы все выложили в сеть.

Класс встречал тишиной. Воронцов на занятия не пришел ни сегодня, ни на следующий день. Из третьих рук мы узнали, что его освободила, к вечеру, горничная. История дошла до Матильды и руководства школы.

— Ладно, Королева… а ты, Шатрова?! Совсем от тебя не ожидали, — шипит директриса.

Танька держится спокойно, накручивая на палец локон волос. Я чавкаю жвачку и рассматриваю узоры на паркете.

— С чего вы, Ираида Степановна, взяли, что это были мы? — закидываю удочку.

— Воронцов молчит, но мы провели свое расследование! Это видео, с нашим учеником, не могли проигнорировать! Рита, ты хоть понимаешь, чем это вам грозит? — продолжает отчитывать.

— Не понимаю о чем вы, — ухожу в несознанку.

— Ты хоть, Татьяна, скажи, за что вы так с ним? Стасу потом понадобилась помощь психолога! — давит на совесть.

Ее слова имеют обратный эффект. Танька начинает заводится. Я пинаю ее под столом, чтобы заткнулась… Шатрову колотит в ярости. Я лезу вперед, чтобы она не наговорила лишнего.

— Ираида Степановна! Презумпцию невиновности никто не отменял! Нас там не было и точка!

— Королева! Я вызвала в школу твоего отца, — ошарашивает новостью.

Мы, с Танькой. переглядываемся. Раздается стук в двери.

— Можно? — раздается голос папеньки.

— Проходите, Георгий Иванович! — указывает на свободный стул рядом со мной.

— У нас ЧП, с участием вашей дочери! Просто не знаю что и делать, — разводит руками очкастая.

— Что она натворила? — прочищает горло гоблин и косится на меня.

— Вот! Полюбуйтесь! — дает смартфон, нажимая на кнопку воспроизводства видео.

Батя смотрит, вытаращив и без того большие глаза.

— Пап, он хотел меня обесчестить, — выдаю елейным голосом…

У гоблина выпал телефон из рук. Директриса зависла. Дальше произошло то, что я от папеньки не ожидала!

— Да, я его в порошок сотру! Мою дочь…, - орет, раскрасневшись.

— Он тронул тебя? К врачу пойдем? — фигею от его заботы.

— Воронцов тронул меня, — подает голос Танька и я окончательно роняю челюсть.

— И ее хотел! Другие девочки тоже могут подтвердить, — продолжает Шатрова.

Директриса вытирает пот со лба, понимая, что если это раздуть — мало никому не покажется.

— Девочки, выйдите! Мы, с папой Риты поговорим, — голос Ираиды уже не такой боевой.

— Рита! Дождись меня в коридоре! — басит Королев-старший.

Подпираю школьную стену. Таньку отослала в класс. Георгий выходит злой.

— Если у тебя проблемы, могла бы и мне сказать! Не чужие ведь люди, — сбавляет тон.

Снег сегодня выпадет или камни с неба посыплются.

— Поехали домой! Я тебя отпросил. Там и поговорим.

— Сейчас, рюкзак возьму, — топаю в класс.

По дороге кручу в голове, что это с ним. Отчего такая забота? По дороге гоблин звонит Матвею и кратко говорит, что у меня проблемы, надо подъехать домой.

— Ну! Рассказывай! — две пары серых глаз меня буравят.

Выдала краткое содержание, что Воронцов портит девок на спор, а потом хвастается этим…

— Тебя трогал? — брат сжал кулаки.

— Приглашал несколько раз на свидание, но я не ходила, — пожимаю плечами.

— Прикольно… мне даже его жаль, — хмыкнул Матвей. — Наша стерва, кого хочешь доведет.

— Не заигрывайся, детка. У Воронцова родители так просто это не оставят! — гоблин решил просветить о возможностях властьимущих семей нашего города.

Хм. Очень интересно! Надуваю пузырь жвачки и гуглю в телефоне про воронцовский клан.

— Перестань жевать и не отвлекайся, когда я с тобой разговариваю! — папенька тянет лапку к моему айфону.

Остановила одним взглядом. Правильно! Не нужно будить во мне зверя. Обстановку разрядил звонок Синичкиной.

— Рит! У нас намечен концерт ко Дню единства. В общем, я тебя записала. Ты ведь пела в том году, помнишь? — я чуть жвачку не проглотила.

— Свет, не делала бы это… от греха подальше, — предупреждаю.

Но староста, выдав информацию, просто отключилась от связи. Ой, зря… Репертуар у меня тот еще!