РИТА.

Жива — уже праздник! Дежавю. Капельницы, писк аппарата. Не хватает только гоблина… Зря вспомнила! Какой-то смутно знакомый мужик, сидит на кушетке и внимательно за мной наблюдает. Мне б заржать. Кто я сегодня?

— Рита, — зовет мужчина…

Слава Богу! Я снова Рита! Вдруг, боженька решил все переиграть и в новое тело меня закинул. Можно выдохнуть. Легенда та же.

— Вы кто? — узнаю хриплый Риткин голос.

— Ты только не волнуйся…

Мужик, ты дебил? Сейчас страшно стало до чертиков. Я тут снова из нирваны, а мне чужеродное тело: не волнуйся… Сжимаю одеяло руками, в горле сахара.

— Рит, я твой отец, — выдает новый папенька.

Приглядываюсь. Светлые волосы с сединой, голубые глаза. Ешкин кот! Да, это же прокурор Тихомиров! Вспомнила фотографию. Вот, с кем Риткина мама сгульнула… Это что же получается? Перевожу взгляд на открывающиеся двери. В дверях стоит Макар и пялится своими синющими глазами. Как все сложно! А можно мне другой сценарий, попроще? — стону, закрывая глаза. Я еще с той семейкой не разгребла, а у меня уже новая.

Марга-Рита, спокойно! Может, в окно? Блин, пятый этаж. Из коридора голоса… мягко говоря, на повышенных тонах. Сцепились Королев и Тихомиров. Гоблин и новый папенька орут друг на друга, на чем свет стоит, не стесняясь в выражениях.

— Я ее воспитывал! Хренали ты появился через восемнадцать лет? Рита — моя дочь! — упирается Королев.

Молодец! Давай, гоблин, я в тебя верю! — кошусь на двери.

— Она взрослая уже, ей решать! Я не приближался потому, что слово дал! Моя дочь нуждается в помощи! Не оставлю ее, слышишь!

О, как! Пожалуй, очко в пользу прокурора.

— Пошел нах@й! За своими детьми следи! — не ожидала такой прыти от воспитателя.

— Королев, сука! По хорошему прошу, отойди! — слышны уже звуки потасовки, грохот.

Откидываю одеяло. Пошатываясь, иду к двери. М.да, картина маслом! Тихомиров навалился и душит гоблина на полу. Королев красный, пыхтит и пытается вырваться. Силы не равны. Прокурор комплекцией крупнее.

— Пап! — слышу тонкий свой писк.

Оба поворачиваются ко мне. Стою растрепанная, в длинной ночнушке, босиком, на привидение похожа.

— Ты зачем встала, доча? Быстро в кровать! Простудишься! — выдает первый отец — Королев.

— Малыш, врача позвать? Хочешь чего-то? — Тихомиров отпустил батю и тоже включил заботу.

— Значит так, папаши! Хватит устраивать бои без правил у меня под дверью! А хочу я чай горячий и сладкий, с булочкой! — прикрываю дверь и шлепаю обратно, на койку.

Через пятнадцать минут у меня был чай, с выпечкой и четыре глаза, следящих, как я все это поглощаю. Кинула взгляд на гоблина. Возможно, он действительно любит Ритку, по-своему. Больной любовью-ненавистью. Сейчас Тихомиров это пытается оспорить. Перевожу взгляд на второго.

По идее, мог бы промолчать и сделать вид, что меня нет. Ему, похоже, не все равно.

— Я хочу поговорить с Игорем Тихомировым… наедине, — добавляю, глядя на Королева-старшего.

Гоблин хмурится и потирает лысую голову. Кидает ненавистный взгляд на прокурора.

— Ты лишил меня жены, а теперь еще и до дочери добрался! — вылетает, громко хлопая дверьми.

Спокойствие дается Тихомирову не легко. С таким лицом он приговоры выносит…

— Рит, я любил твою маму, — вздыхает. — Женат был. Думал, поболит и пройдет. А как потерял ее — не живу. Все стает в этой жизни не важным. Прости, я даже о тебе не думал тогда… просто накрыло с головой. Жена от безразличия ушла. Остались только дети. Но и тут я плохой отец, — сжимает кулаки.

— Эта авария, как щелчок по носу… Я ведь мог потерять и тебя тоже, — Тихомиров встает и приблизившись, берет меня за руку. — Маленькая моя, прости меня, — в глазах мольба.

Ешки-матрешки! Даже меня пробило. Накрыла сверху его руку своей.

— Хорошо, давай попробуем… Как мне тебя называть? — прикусила губу.

— Я отец тебе, Рита. Зови папой, — такие же голубые глаза, как у меня ждут ответа.

Согласно киваю. Устало откидываюсь на подушку. Через два дня Новый год. Проведу я его здесь, в больнице.

— Пап, я мороженое люблю, клубничное. Принеси на Новый год…

Не слышу уже ответа, проваливаясь в сон. Чувствую, держащую меня руку, а вместе с ней защиту и спокойствие.

— Давай сюда, быстрее! — отвлекаюсь от электронной книги, читаемой в телефоне на двери, за которыми слышно пыхтение.

Из проема двери показывается Танькина мордаха.

— Она здесь! — оборачивается, шепча кому-то.

В мою палату вваливаются Шатрова, Синицына и Пестов. Откладываю телефон, вылупившись на одноклассников.

— Вы как сюда пробрались? — вопрос риторический.