Я обернулась, столкнувшись взглядом с местным недопринцем. Янтарные до звериной желтизны глаза Хейдена разглядывали меня почти с симпатией.

— Тебе следует поклониться мне. Вот так.

Он продемонстрировал изящный и вместе с тем не лишенный мужественности поклон.

Я сочла за благо его повторить.

— Здравствуйте, — не зная, чего ожидать от самого красивого из сыновей ундера, я решила притвориться вежливой и покладистой.

Эффект испортила мазнувшая по плечу французская коса, в которую я заплела влажные волосы, и скопившаяся на ее кончиках влага, что чередой мелких капель оросила ковровую дорожку под ногами. Тут же, видимо не выдержав напора избытка плоти, раздался тихий треск и от украшенной жабо рубахи с помпой отлетела пуговица. Декольте, и без того глубокое, стало совсем уж неприличным, и я поспешила прикрыть его руками.

Хейден засмеялся. Я нервно засмеялась вместе с ним.

— Главное, чтобы штаны не треснули, — поделилась своими искренними опасениями, чем спровоцировала новый приступ смешков.

Веселье оборвалось с появлением в коридоре новой фигуры.

— Ты заставляешь себя ждать.

Лорд-экспедитор стремительно сокращал разделявшее нас с ним расстояние.

Памятуя о прелестях вчерашнего общения, я замерла в напряженном ожидании. Хотелось вжаться в стену и зажмуриться, но, похоже, Садист чувствовал страх и упивался им так же, как свора бешеных псов, настигших дичь.

Прохладные пальцы тисками сжали мой подбородок и задрали его вверх. На пульсирующий тупой болью синяк упал тусклый свет настенного светильника, и на мгновение я забыла, как дышать.

— Умеешь ты очаровывать девушек… — прокомментировал картину свежих повреждений Хейден.

На мгновение все действующие лица сей невеселой пантомимы застыли в безмолвии.

— За каждую минуту моего ожидания, ты будешь наказана, — разжав пальцы, обрадовал Садист, игнорируя провоцирующие комментарии родственника.

— Так и быть, в следующий раз заявлюсь к вам украшенная рвотой. — Я так возмутилась, что позволила себе забыть о сжимавшем нутро страхе.

— Меня мало волнуют возможные трудности. Ты должна усвоить: твое пребывание здесь — блажь нашего отца. Ты его новая игрушка. Одна из тех, которые он находит, ломает и выбрасывает чуть ли не ежедневно. Поэтому как следует старайся оказаться роду Уркайских полезной. Только это позволит продолжаться той нелепой комедии, благодаря которой ты будешь пользоваться привилегиями высшего сословия, а не гнить в тюрьме.

— Но я не сделала ничего плохого! — выкрикнула я, что прозвучало откровенно жалко.

— Да. Но сделаешь, — ни секунды не сомневаясь в своей правоте, припечатал Рэтборн.

Он развернулся и, явно ожидая, что я побегу за ним следом, как дрессированная собачонка, зашагал в сторону своего кабинета.

Я и побежала, чувствуя за спиной, бесшумную поступь его брата.

— Тоже мне, провидец, — пробормотала тихо под нос, но таки оказалась услышанной.

— Братец тобой не на шутку заинтересовался, Пампуша, так что прими мои самые искренние соболезнования, — изрек очевидное Хэйден, не упустив возможности поиронизировать.

— Что ещё за Пампуша? — на ходу развернувшись, призвала красавчика к ответу.

— Есть у нас такие пышные сдобные булочки. Обычно начинки у них самые разные. Я пока не решил, какая лучше всего подошла бы тебе, — ничуть не смутившись, просветил меня желтоглазый.

За спиной негромко хлопнула дверь уже знакомого кабинета, напомнив, что времени для болтовни не осталось. Однако, смолчать и не вернуть сомнительный комплимент я просто не смогла.

— В таком случае, учти: будешь называть меня булкой — я стану называть тебя Крендель.

Три недели спустя…

В незашторенное окно лился сизоватый свет луны. Полнолуние.

В Андолоре ночное светило пылало в небесах непривычно ярко. Мне не спалось. Из-за этого раздражающего света я ощущала себя пресловутым оборотнем, обреченным на болезненное превращение в жаждущее крови чудовище.

В который раз шумно вздохнув, я поспешила «утешить» себя, с наслаждением засунув в рот вкуснейшее заварное пирожное. Крошечное, ровно на один укус, но такое идеальное! Оно имело совершенно потрясающий, просто изумительный вкус натурального домашнего масла, сгущеных сливок и ароматных лесных ягод.

Медленно жуя деликатес, я с тоской грезила о чашечке свежесваренного кофе, точнее местного аналога с красивым название дроффэ, раздобыть который в два часа ночи не представлялось возможным. С другой стороны, в сложившихся обстоятельствах следовало радоваться такой роскоши, как божественные пирожные хозяйского повара, доставшиеся мне в обход насильственной диеты.