Теперь же вся наша троица находилась в предвкушении обещанных перемен. Ундер обещал устроить Таю не только игровую, но и отдельную спальню, примыкающую к ней. Последнему я не слишком обрадовалась, так как подозревала, что после выпавших на долю мальчика испытаний, остаться на ночь одному в большом мрачном доме ему вряд ли будет по силам. Но и отговаривать старика от данной идеи не стала, понимая, что дети растут, и Таю в любом случае вскоре понадобится собственная комната.

Попрощались с дядюшкой Цвейгом мы очень тепло. В порыве благодарности, забыв, что старик воспринимает меня в роли молодого мужчины, я даже поцеловала его в дряблую морщинистую щёку. Поцеловала и от ужаса замерла, ожидая, что или впаду в немилость за ненадлежащее для Уркайского поведение, или же вовсе вдруг предстану перед ундером тем, кто я есть на самом деле — упитанная ни разу не леди за тридцать. К счастью, ни того, ни другого не случилось. Старику ласка, похоже, пришлась по нраву.

Будучи душевно сухим и изрядно ожесточенным, он за всю свою жизнь мало кому дарил сердечное тепло, и, соответственно, мало от кого его получал. Теперь же, на закате своих дней, бывший грозный вояка просто впитывал те драгоценные крупицы доброты, которыми отчего-то решила вознаградить его жизнь.

Я прекрасно понимала — он был откровенно плохим человеком, но для меня с самых первых дней стал ревностным ангелом-хранителем. В родном мире я была одинока и опустошена. Андолор подарил мне семью. Пускай странную, травмированную и местами откровенно безумную, но я была готова клясться на крови, что какой бы несовершенной она ни была, это самая лучшая семья во всей Вселенной!

***

Хорошо, что ночных рубах для сна у меня оказалось несколько. Одну из них, обрезав снизу и подвернув рукава, я приспособила Таю вместо пижамы. Очень не хотелось укладывать на чистое бельё замызганного зайца, но сынишка отказывался без него ложиться спать. Пришлось закрыть глаза на грубое попрание гигиены. Полностью довольный своей победой, малыш сладко уснул, едва его светловолосая головка коснулась подушки.

Я же прилегла на другой край кровати, благо она была достаточно просторной, чтобы на ней без неудобств могли разместиться и трое взрослых. Меня сон сморил также быстро. Хотя, укладываясь, я никак не могла избавиться от беспокойства, вызванного грядущими разборками с законным отцом мальчика. Только чудом получалось избегать его до сих пор, но вряд ли моя удача продлится долго.

От громкого стука, казалось, затряслись даже стены. Я слетела с кровати, словно самый главный черт в преисподней ткнул меня в зад раскаленными вилами. Оглянулась на Тая, но он лишь потревоженно заворочался, так и не проснувшись. Подозревая, что оглушающий стук вот-вот повторится, я рванула к двери.

На пороге стоял разъяренный главный Лорд-экспедитор Тайного Приказа его Высочества, Рэтборн Уркайский собственной персоной. Он пребывал в таком ледяном бешенстве, что его беснующаяся магия словно просачивалась сквозь поры, оседая на бледной до белизны коже тончайшей корочкой инея. Серые глаза посветлели и стали отливать голубым. Резные ноздри раздувались, как у исходящего пеной дикого жеребца.

Мне сделалось так страшно, что я всерьез подумывала описаться. Или упасть Лорду в ноги и молить о пощаде. Или завопить: «Караул, убивают!», и попытаться спастись бегством. Все эти сценарии и ещё куча других пронеслись в моей голове буквально за секунду, а затем я взяла себя в руки, вспомнив, что — а вернее, кто — поставлен на карту.

— Теперь страшные сны мучают тебя? — намекая на то, что Рэтборн устроил весь этот грохот дабы просто напроситься ко мне на ночевку, сладким голоском протянула я.

Конечно, сбивая с толку готового все крушить на своем пути мага, я сильно рисковала, но в сложившихся обстоятельствах было просто необходимо как-то перехватить инициативу. Я ещё и встала так, чтобы распустившийся ворот ночной рубашки как бы невзначай сполз, обнажая гладкое плечо.

Не без тайного злорадства отметила, как Уркайский проследил за движением нежно голубого батиста. Вправду, этот скрытый мужской интерес не избавил его от привычки говорить людям гадости.

— По какому праву ты, безродная приживалка, вмешиваешься в то, что тебя не касается?! — наконец, верный своей манере макать всех неугодных мордой в отборные помои, на повышенных тонах потребовал он ответа.

Быстро оглянувшись и убедившись, что ребенка этот ор не разбудил, я подалась вперёд и, практически вытолкав опешившего Лорда в коридор, вышла следом, плотно притворив за собой дверь.

— Зачем так орать?! — рассерженно, громким шёпотом возмутилась я.

Не знаю, как бы развернулись события, если бы поднятый Рэтборном шум не пробудил любопытство у тех братьев, кто в эту ночь ночевал в особняке. Подобное происходило не так уж и часто. Как оказалось — абсолютно у каждого из них имелись собственные дома или холостяцкие квартиры.

Под крышей родового гнезда мужчины, как правило, собирались либо руководствуясь собственной прихотью, либо по приказу отца. Более менее постоянно в особняке проживали только Рэт да Хэйден.

— Какого демона? Что это за грохот? — вальяжно протянул Каспар, выглядывая из спальни, расположенной всего лишь через две двери от моей собственной.