Я прекрасно отдавала себе отчет в том, что общаюсь с Лордом без привычного для него заискивания. Но эта раздражающая манера «хватать и тащить» сейчас изрядно меня обозлила. Быть может, прежняя Ада и поостереглась бы столь вопиющего сарказма, но пробудившийся во мне «властный мятежный дух» порождал храбрость, временами граничащую с агрессией.

На словах «мой господин», несмотря на то, что они едва не сочились ядовитым елеем, темные зрачки Рэтборна блеснули хищным азартом. Сейчас, глядя на меня, он словно не мог определиться: то ли придушить сразу, то ли сначала поиграть, а придушить позже.

— Зачем ты притащила в дом этого детёныша потаскухи? — наконец выдал он, видимо, вспомнив, зачем мы вообще здесь собрались.

У меня аж дыхание в горле застряло от такой лютой несправедливости.

— Это вы сами притащили в дом потаскуху! — чувствуя, как черный феникс вновь расправляет свои невидимые крылья, завелась я. — А вот ребёнок — это просто ребёнок. И в том, кем была его мать, да и отец… — я окинула идиота презрительным взглядом, намеренно перейдя с ним на «вы», — малыш не виноват! Вы что же, решили наказать младенца за то, что его мать — бесчувственная дура? Вы не подумали о том, что он и так уже жестоко наказан судьбой, родившись у женщины, неспособной любить собственное дитя? Да что в самом деле с вами не так?! Вы раньше казались мне небезнадежным, но после того, как я обнаружила вашего же сына грязным, истощенным, со следами побоев…

— Небезнадежным? — мрачным, обдающим арктическим холодом тоном, переспросил Лорд.

Отчего-то из всего мною сказанного он зацепился только за это.

— Да, небезнадежным! Хотя, не буду спорить, вы очень стараетесь внушить всем окружающим идею о своей полной отмороженности.

— Даже не знаю, — задумчиво протянул Рэтборн, разглядывая меня с каким-то плотоядным интересом, — почему я продолжаю участвовать в этом бездарном фарсе…

— Очень хороший вопрос, — согласилась, внезапно ощутив, каким тяжелым и вязким сделался воздух в комнате.

Всем нутром ощущая, что сейчас самое время переходить к слезным мольбам, я затолкала в дальний угол гордость и попросила:

— Рэт, пожалуйста, позволь мальчику остаться со мной.

Он молчал, гипнотизируя своими непонятного цвета глазами мучительно долго. Словно проверял на прочность. А затем всё-таки вынес вердикт:

— Нет, — жестко, так, чтобы не возникло и капли сомнения по части неотвратимости принятого решения, припечатал Рэт. — Но раз ты так мило просишь, считай, что я к тебе прислушался и впредь лично прослежу, чтобы к Рокфорду относились надлежащим образом. Его также будут хорошо кормить и обучать. Завтра с утра собери ребенка в дорогу и передай моим людям.

— Ты что, — слыша оглушающий рёв темного пламени, в ужасе спросила я, — хочешь Тая куда-то увезти?

— В военный интернат для мальчиков, — таким тоном, словно отправляет малыша на курорт, соизволил пояснить лорд. — Правда, как правило, туда принимают детей семи лет, но для меня сделали исключение.

— Когда только успел? — поразилась я, до сего момента считавшая, что о моих маневрах глава Тайного Приказа узнал совсем недавно.

— Связи и маг-почта творят чудеса, — чувствуя себя на коне, заметил Рэт. — Если распоряжения ясны, можешь возвращаться в свою комнату. Утром, до начала занятий жду тебя в кабинете, объяснишь, что случилось с воспитательницей мальчишки. Ступай.

Он разве что рукой не махнул, выпроваживая меня из спальни.

— Нет, — в точности повторяя его недавний, исключающий любые возражения тон, громко сказала я.

— Нет? — недобро прищурился Рэтборн.

— Если хочешь, чтобы я молча постояла в сторонке, пока ты собственными руками калечишь собственного сына, то спешу огорчить — я этого делать не стану.

— Значит, мне придется напомнить, где твоё настоящее место, — на глазах наливаясь бешеной яростью, пообещал Лорд.

— И каким же образом? Будешь издеваться и надо мной тоже?

Что-то внутри так и побуждало к открытому столкновению. Я видела, как сжимает мощные кулаки Рэт, по которым змеится морозный узор белесой брони. Одно стремительное движение — и обжигающие льдом руки снова сомкнулись на моих плечах.

— Знай своё место! — процедил он сквозь зубы вроде бы негромко, но я на мгновение словно оглохла.

— Спасибо, мне и тут хорошо! — едва придя в себя, практически выплюнула ему в лицо.

По коже и тонкой ткани ночной рубашки стал расползаться магический иней, слегка царапая пока ещё слабыми укусами холода. В ответ на это угрожающее прикосновение магии, что-то темное, густое и жаркое заворочалось во мне. Ужасно зачесались лопатки, и каждое ребро стало ломить столь сильно, что заныли зубы.

Вдруг всё обернулось так, что остужающая хватка на плечах пришлась очень кстати. Спину прострелило болью, и я выгнулась дугой, буквально повисая на руках Рэта.