— В лучшем виде, — не стала я отпираться, хотя яда в голос всё же подпустила. А потом не удержалась и добавила: — Это было даже приятно…

Лорд медленно повернул голову, наконец соизволив обратить на меня своё сиятельное внимание.

— Похоже, я очень приглянулась господину послу… — тем временем, продолжала закреплять достигнутый успех и «дергать тигра за усы». — Надеюсь, в ваши планы не входит серьезно ему навредить?

— Тебя заботит его судьба? — Очередной вопрос лорда прозвучал так, словно тот выскочил из него без спроса, и теперь глава Тайного Приказа досадует на собственную несдержанность.

Я тихо ликовала. Очевидно, вовсе не тема «комара» так остро заботила Рэтборна, раз он, рискуя окончательно меня оскандалить, инициировал этот странный разговор наедине. Вот только какую цель он преследовал на этот раз?

— А вам не всё ли равно, что меня заботит? — в лучших традициях еврейской темы ответила я вопросом на вопрос.

— Я начинаю думать, Реджи, что тебе нравится меня злить.

Внезапно крупная ладонь, затянутая в перчатку, коснулась моей щеки и не спеша её погладила.

Вздох застрял в горле, и я недоверчиво покосилась на сильную руку, дарящую ласку.

— У меня встречные подозрения, — парировала, стараясь, чтобы голос не дрожал от подступившего волнения.

Этот невозможный мужчина постоянно выбивал из-под моих ног почву. И хотя я прекрасно понимала, что его действия — это не более, чем попытка манипулировать, от ласкового прикосновения все равно теплело в животе и подкашивались ноги. Пресловутое притяжение между нами никуда не делось и сейчас по новой набирало силу, словно растущее цунами, готовое обрушиться на беззащитную сушу.

Рэт скупо улыбнулся, и у меня захватило дыхание от того, насколько красивым сделалось его суровое, вечно непримиримое лицо. Пускай всего на мгновение, но его хватило, чтобы спутать в голове все мысли.

— И что же мне с тобой делать? — внезапно спросил он.

Я непонимающе и, подозреваю, несколько придурковато моргнула. Больше всего хотелось ответить «Любить!», но я не могла дать ему против себя столь мощное оружие. Поэтому просто пожала плечами и благоразумно шагнула назад, разрывая контакт.

Рэтборн нахмурился и сжал руку в кулак, то ли от раздражения, то ли пытаясь сохранить гуляющее меж нами тепло.

— Мне пора, — с усилием стряхивая с себя дурман, прошептала я и уже более внятно добавила: — Не хочу пропустить обещанный рилс.

Развернувшись, я быстрым шагом направилась к выходу из галереи. Уязвленная гордость требовала не сдаваться слишком легко, поэтому я практически бежала, понимая, как близка к капитуляции, не взирая ни на какие доводы разума. Возможно, виною тому была сталкивающая нас магия, упорно не замечающая ни моей иномирности, ни его дурного характера.

На середине пути в галерее стали появляться другие ценители портретной живописи и нам пришлось замедлиться, делая вид, что прогуливаемся, отдыхая от многолюдности и шума в окружении произведений искусства.

— Дело сделано, тебе не обязательно поддерживать это знакомство, — поравнявшись со мной, ледяным тоном сообщил Рэтборн.

Хотелось горько рассмеяться, но я сдержала столь неуместный порыв.

— Да, но что если завтра окажется, что для ваших шпионских дел нам с господином послом необходимо стать друг другу ещё ближе? Прикажете начинать всё с начала? Нет уж, лучше на всякий случай подготовлю почву заранее.

— Неожиданное рвение. — Рэт не скрыл саркастичной ухмылки. — Помнится, раньше ты была категорически против.

В голосе Лорда мужское самодовольство звучало вперемешку с презрением. Видимо, моё желание закрепить достигнутый результат в охмурении его внешнеполитического противника лишний раз доказывало низменную природу всякой особи женского пола. Разумеется, тратить напрасно силы и переубеждать его я не собиралась.

— Я запрещаю, — выдержав некоторую паузу, наконец, напрямую приказал Рэт. — Озарийский опасен.

— Сознательно положив в чай соль, а не сахар, вряд ли стоит удивляться, что напиток получился солёным… — многозначительно протянула я и уточнила: — Вам так не кажется?

— Что ты хочешь этим сказать? — заставив меня остановиться уже практически перед распахнутыми настежь дверьми в бальную залу, потребовал Уркайский объяснений.

— Знаете… — притворно задумалась, не желая выходить из образа некой легкомысленной отстраненности, — я только сейчас поняла, что, оказывается, уже лет сто не танцевала с мужчиной, которому искренне нравлюсь.

— Реджи… — предостерегающе почти прорычал Лорд.

— Меня зовут Ада, — упрямо напомнила я, в какой-то мере побуждая саму себя не пасовать и не сдаваться.