Уровней даже больше, чем у Иншадаррских халуп. В одном месте я насчитал аж двенадцать домиков, нагромоздившихся друг на друге! Но в целом всё чисто, прилежно, аккуратно. Даже пьяных оборванцев в рванье на улице почти не видно, все прилично одеты и даже обуты. Дух, конечно, стоит страшный, но это скорее на совести гужевого транспорта, нежели чего иного, потому не стоит это приписывать на совесть самого города.

В любом случае, Иншадарр на фоне всего этого масштаба смотрелся куцей деревенькой в три дома′… ещё и за полярным кругом. Фигурально, конечно, ведь Иншадарр южный… а и чёрт с ним!

Мы миновали подобие перекрёстка, где от основной дороги ответвились две поменьше, лучами ушедшие в стороны от основной, в глубь района, а я всё продолжал увлечённо озираться.

Помимо жилищ взгляд сразу цеплялся и за полноценные лавки, небольшие магазинчики, и за простецкие киоски, наспех сколоченные из пары досок и трёх веток, заменявших навес. Ну и покрывала, с которых торговали всем подряд. Судя по всему, мы ехали по главному торговому тракту города, а всем местным резко приспичило покушать купить, не иначе. Ну, или у них чёрную пятницу завезли. Иначе с чего бы они вот прям ВСЕ выперлись на дорогу, я понять-то не могу?!

Уже вскоре мы покинули этот кишащий людьми, зверьми и разномастными телегами муравейник и, миновав ещё одну стену, столь же величественную и пугающую своим титаническим масштабом, въехали в… почти что ночной сумрак. Нет, я догадывался, что башни скрадут своим величием часть света, но что бы прям весь померк и даже газовые фонари по низу стен развесить пришлось, что бы хоть как-то тут ориентироваться — это несколько выше моего понимания.

Меж высоченных громадин, вершин которых я попросту не в силах был увидеть, мы двигались значительно спорее — в районе Башен мостовую заменили цельными стальными листами, которыми обшили не только дорогу, но и основания всех башен.

К тому же, тут было немноголюдно, а все редкие путники, ограничивавшиеся встречными телегами, спешили поскорее убраться в прочие районы, не задерживаясь в этом гнетущем сумраке ни единой лишней минуты. Я их понимал, всех этих возничих и их лошадок, хоть и не разделял. Да, тут было сыро, откровенно холодно для погожего летнего денька, да и темно как… как у фольклорного персонажа.

Однако всё это не отменяло магичности всего окружения!

Меня словно током каждую секунду било, я ёрзал в нетерпении и озирался на всё, хоть нас окружали лишь мрачные стальные листы с заклёпками. Минадас приметил мою активность, но виду пока не подавал.

А я прям усидеть не мог! Словно что-то, что я ещё не вижу, сместило шило у меня в известном месте и теперь буравчиком вкручивало его прямо в мозг, через всю требуху, наэлектризовывая её и параллельно изводя меня.

И вот, когда мы выехали к подобию перекрёстка из прошлого района, дополненного круговым разворотом, я увидел в дневном свете то самое, что не давало мне покоя и столь упрямо било меня током по темечку. Начинаю понимать Бороду, который вечно дрожит от нетерпения, получая свеженькую партию своих железок компьютерных! Блин, а раньше ведь посмеивался над ним, а теперь понимаю… и как мне после этого над ним подтрунивать? Впрочем, справлюсь.

На удивление, из всех в телегах оживился один лишь я, прочие были или столь же понуры, или всё так же отвлекались совершенно не на то.

Смотреть надо было на громадную каменную глыбу, парившую в центре кольцевого разворота, что на перепутье в районе башень. Почему? Да уж действительно, чего тут особенного? Всего-то сорокаметровая (если не пятидесяти), идеально ровная и обработанная до зеркального совпадения песчинок многотонная глыба песчаника, что парит в паре метров над столь же идеальной и внушительной (разве что в высоту — самую малость меньше) пирамидой, вяло покачиваясь и норовя невзначай коснуться своим углом вершины «пирамидки». И всё это в окружении частокола башен, сверкающих драгоценными металлами, да россыпями каменьев на своих полированных боках.

У меня от такого зрелища челюсть отвисла, чисто из уважения к подобным приколам! Серёга тоже впечатлился, конечно, но как-то не на столько… может, он силу этой глыбы не чувствует?

Я обернулся к Минадасу, что бы спросить у него что-то, но едва встретился с ним взглядом и осёкся. Он одёрнул за рукав возничего, приказав остановить телегу и теперь во все глаза смотрел на меня, словно бы ожидая какой-то особой реакции, или действия… чёрт, да я вопроса-то не понял, хоть и сам хотел его спросить, а ответить должен? Впрочем ладно, попробую.