Что, опять? Да сколько можно-то? Я в какой, в третий уже раз во сне в эту землянку попадаю, или в шестой? Она успела мне опостылеть. Интерьер, к тому же, гнилой, с единственным столом, да теперь и без светильника. Ещё и во всех смыслах «гнилой» — плесенью и разложением так в нос шибает, что… впрочем, навивает воспоминания о детстве. У соседки-лентяйки так же в погребе пованивало. Я вызвался ей помочь, достать что-то, так еле выбрался из того душного угара.

Запах гниения и влажной плесени дополняли нотки палёной шкуры и подгоревшего мяса, которые лишь усиливали ощущение, что я в этой комнате не один. Подтверждая эту догадку, из кромешной темноты послышался голос того урода с подпаленной мордой:

— Приветствую вновь. Вижу, с нашей прошлой встречи, ты успел стать капитаном стражи при герцоге? Невероятная удача! И прямо с виселицы…

В голосе прозвучала даже какая-то гордость, словно незримый собеседник считал это собственной заслугой. Так может, он и виноват в нашем попадании сюда?

— Ещё вашему по морде навалять успели, не забывай! — Нагло огрызнулся я. Здравый смысл подсказывал, что делать этого не стоит, да только кто его слушает?

На пару секунд повисла тишина. Эту словесную пикировку я взял в чистую, вынудив оппонента задуматься над ответом.

— Ну да, с этим слабаком не мудрено справиться. А настоящих Могильщиков осилишь, или слабоват?

— Хоть всех посылай — порвём. А лучше сам приходи, так оно быстрее будет.

— Ишь какой смелый! — Голос собеседника начал звучать громче, я заметил вполне чёткий всполох от пламени, в котором смог различить и фигуру обладателя голоса. Он стоял спиной ко мне и как раз начал оборачиваться, скидывая капюшон с пылающей башки. Вид от облезающей, сгорающей в языках этого пламени плоти, которая тут же отрастала, чтобы истлеть вновь, не произвёл на меня должного эффекта, я как-то уже попривык. — Ты сначала хоть одного мастера ордена одолей, а потом уж на меня зарывайся!

Видя моё полное безразличие, он скривился столь вовремя появившимися на лице губами, после чего пихнул мне что-то к груди, вынуждая взяться за холодный предмет, на ощупь напомнивший обыкновенную железную трубку.

— Забери. У меня свои способы, мне ни к чему. А ты — порадуйся перед смертью. Ты ведь её искал.

***

Я подскочил на своём месте, просыпаясь. Так, а где я, кто я? Сколько я проспал?

В окружавшей нас ночной тьме с трудом угадывались силуэты попутчиков.

Я снова валялся в телеге, заботливо укрытый одеялом.

Укрытый вместе с предметом, что всучил мне тот, с пылающим черепом. Тяжесть из ладони так и не пропала.

Пришлось извернуться, чтобы разобрать в свете лун, едва пробивавшемся сквозь нависшие над дорогой ветви и листву, что же я прижимал к груди. А прижимал я… сапёрную лопату защитного окраса.

М-да, нашлась пропажа. Повезло? Не без того. А мог бы и убить… интересно, а почему он меня не убил, собственно? Я ему зачем-то нужен? Но зачем? Псих ещё тот, ему я мог и просто как игрушка понадобиться.

От размышлений о мотивации странного уродца меня отвлёк хриплый рык, раздавшийся их хвоста обоза:

— Пиииииить! — прохрипел Борода, тоже восставая из спячки.

Усмехнувшись от вида его похмельной морды, я нашёл среди окружавшей меня поклажи меха с водой и протянул страдальцу, который уже полз по голове Минадаса. Маг, что вполне закономерно, костерил его сквозь зубы. Даже жаль, что он постеснялся — мне интересно местные маты послушать.

Добравшись до меня и радостно приняв сей сосуд, бородач оперативно «сдул» его почти до нуля, оставив внутри не более пяти глотков. Окончив утоление жажды он удовлетворённо выдохнул, слегка рыгнул вдогонку и осоловело откинулся на боковую стойку телеги.

Развалившись и расслабившись, он начал вяло осматриваться по сторонам, приподняв голову…

…и, грохоча чем-то лежавшим рядом с ним, резко сел, не прекращая ошалело озираться.

— А это мы как? А это я где? А когда?! — встрепенулся Борода, резко садясь. — А чего, провожать не будут? Герцог там, графья…

Ещё и нашего, Русского мата аборигенам рассказал.

Я выхватил у него флягу и чуть плеснул ему в лицо, чтобы успокоить. Отфыркнув воду с усов и прозвища, он наконец задал все волновавшие его вопросы адекватными словами:

— Так, стоять. Я что, в незарессоренной телеге лёжа спал?! Почкам же трындец, вы чего!

— А она заресореная, — спокойно возразил я.

— Тогда сфига ли так спину ломит?

— Это наверно после того, как мы тебя на лестнице уронили… — с дуру ляпнул Дарен.

— Вы меня чего-куда?!

— Да мы нежно, Борода, — попытался я сгладить ситуацию. — Ты вон, даже не проснулся!

— Прибью.

— Пить надо меньше, родной. Глядишь, сам бы дошёл — спину бы не отбил.

— Точно прибью, агась. В край охеренели, агась!

— Оооо… заладил. Всё, ребят, этот «агась» у него теперь до утра как минимум. Собеседник из него в такие моменты так себе. Правда, Серёжка?

— Агась!

— Вот и я о том…