У низших стражей и слуг преобладало поклонение хозяину, страх перед наказанием и зависть к более удачливым сородичам. Некоторые испытывали удовлетворение от служения господину, другие радовались поджидающему в кухне вкусному обеду либо испытывали злорадное удовлетворение, сродни экстазу, от предвкушения какого-то развлечения. Меня передернуло, когда осознала, что именно у низших считается развлечением: мучительная смерть живого существа. Стоило подумать о том несчастном, которому уготована участь жертвы, как меня накрыло чувством обреченности и животного ужаса. С ним же пришел отклик от палача, готовящегося к очередному действу. Изничтожающая и разрушающая изнутри болезненная страсть, не выплеснутая ярость, бессилие перед сильным противником, ненависть к своему положению и дикая жажда смерти и чужих страданий.

— Нет! Рей, это же… не может быть правдой! — безвольно опустилась на оказавшийся поблизости пуф. Нет, не потому, что Сцина воскресла, это я считала настоящим чудом. А вот хлынувшие, как вода в прорвавшуюся плотину, эмоции заполонили собой все существо. И толика той эйфории, в которой пребывал любимый, его чувства ко мне, его болезненная зависимость и в то же время искренняя любовь не могли затмить грязи, что исходила от окружающих демонов. И это ранило больше, чем живое напоминание о собственном проступке.

— Вон! — взмахом руки, мужчина отослал слуг прочь. Сам же приблизился и, опустившись на пол, положил ладони на колени. От родных рук исходило тепло, оно проникало под кожу и волнами распространялось по всему телу. Как и неприкрытое желание, и жажда обладания, и ликование оттого, что все получилось, как надо. — Леа, — хриплым голосом позвал он, — посмотри же на меня! Что не так? Я думал, ты обрадуешься девчонке, ускорил ее созревание. Память к ней вернется, и скоро она станет прежней. Я все исправил. Не понимаю, что тебя тревожит?

— Я… — у меня язык не повернулся сказать, что не хочу такого подарка. Демоница стала живым напоминанием моего преступления, пусть невольного, но имеющего необратимые последствия. Это сейчас Сцина ничего не помнила, но это ненадолго, да и сам факт возрождения означал лишь то, что прежде она погибла. — Все хорошо, — впервые солгала, и демон это почувствовал. Ложь, а не природу того, что именно ее вызвало. Как бы ни пыталась, а мне никогда не объяснить демону, что такое муки совести из-за совершенного преступления. На Дхааре это считалось обычным делом, не сложнее, чем умыться или почистить зубы. — Я чувствую, Рей! Чувствую не только тебя, но и всех, кто находится в замке. И это больно, это сводит с ума. Я не могу отделить свои эмоции от других, пока не могу, наверное. Они же как звери, все мысли только о еде, мести или сексе. Мне нужен амулет. Пожалуйста, Рей.

С тех пор как подвеску сорвали с шеи, я ее не видела. Да и ни к чему было, потому даже не вспоминала о ней. Сейчас же захотелось отгородиться и упасть в ласковые объятия тьмы, которая крепко запирала чувства, не давала вырваться наружу эмоциям, и не пускала ничего извне.

— Говоришь, чувствуешь всех находящихся в замке? — Рей хищно прищурился, не скрывая довольной ухмылки, — это хорошо. После срыва твой дар не угас, а обрел большую силу. Тебе лишь нужно научиться им управлять. И я знаю, кто в этом поможет. А амулет… его верну чуть позже. Не представляешь, как соскучился по тебе прежней.

Покрывая мои колени поцелуями, Рей подобрался вплотную. Горячие прикосновения обжигали сквозь ткань платья, зарождая внутри стихию трепета и страсти. От демона исходили волны предвкушения, отголоски мучительной ревности, вспыхнувшего, как пламя, желания и невероятная жажда обладания. Истосковавшийся по ласке и нежности, он стремился полностью завладеть моим вниманием, стать тем единственным, в ком сосредоточатся мысли, и кто заполнит все мое существо. С легкостью подхватив меня на руки, Рей переместился на кровать. Одежда к тому времени бесславно пала под обоюдным натиском стремящихся к единению тел. Как и прежде, демон сумел затмить собой остальные чувства. Только он, только его клеймящие губы на коже, только блуждающие в безумном хаосе руки, и только ритмичный танец слившихся воедино тел. И ослепительная разрядка, усиленная нашим общим сумасшествием, что затопила счастьем каждую клеточку, опьянила, даря упоительное ощущение полета. Будь у меня крылья, взлетела к самому небу, ныряя в обволакивающие воздушные потоки, и купалась бы в ласковых лучах солнышка. Но небо, как, впрочем, и остальной мир, коварно. Никто не застрахован от внезапных циклонов, воздушных ям и прочих опасностей. Едва схлынула первая волна эйфории, как на меня обрушилась буря чужих эмоций. Похоть и страсть, боль и отвращение, безмолвная мольба о помощи, и садистское удовлетворение упивающихся силой и властью демонов.

Не смогла удержать нервной дрожи, которая судорогой прошлась по телу. Рей вмиг насторожился и, инстинктивно прижав к себе покрепче, огляделся.

— В чем дело, Леа? Что тебя так напугало?