Теперь у Славы не осталось сомнений в том, кто подкинул проклятые цветы на королевскую арену. Как и в том, кто был сообщником дона Лино. Завоеванием ордена метаморф не ограничится – он сделает все, чтобы заполучить неограниченную власть во всей Гротеции, доказательство – вот оно, рядом с ним.

Обручи… обручи… обручи… Слава усиленно размышляла, как ей справиться с выданным арсеналом. Вообще-то танцы – это не по ее части. Нет, с пластикой все нормально, можно даже акробатические элементы замутить. Но Витэго ждал явно иного – не гибкости и чумовых спецэффектов, а скорее стриптиза. Слава пробыла в Гротеции всего лишь год, но так быстро привыкла к длинным платьям, скромным вырезам, длинным рукавам. Наряд танцовщицы откровенно демонстрировал ноги, локти и плечи. А вырез был такой, что, заглянув в него, можно было увидеть не только пупок, но и край кружевных ядовито-розовых панталон.

Это не мое тело… Это все не я…

А вот эта мантра оказала должный эффект. Витэго и его охрана видели вовсе не Славу, невесту магистра Дрэго и няню его детей, а танцовщицу, для которой вот так выставляться напоказ – обычное дело. А обручи – ну, так это тот же хула-хуп, только из гибких веток чаровишни, светящихся всеми оттенками радуги при вращении.

Растолкав «товарок», настойчиво пытавшихся завладеть вниманием Витэго, Слава протиснулась вперед.

– Миерла, совсем одраконилась?.. – ругнулись где-то слева.

– Как была бешеной цыаркой, так ей и подохнешь, – шикнули справа.

Но враждовать в открытую никто не решился.

Слава крутила на талии стразу три обруча, стараясь обольстительно улыбаться. К слову, выходило не слишком хорошо: вблизи ее чарующая улыбка больше напоминала звериный оскал. Но Витэго, разомлевший от вина и женского внимания, не замечал ничего подозрительного. Раздувшееся до невозможных размеров эго застилало ему глаза.

– А что еще ты можешь, красавица? – он блеснул глазами на Славу и плотоядно облизнулся.

Увидев кончик его гадкого языка, мелькнувший между губами, Слава едва сдержала отвращение. Этот мерзкий рот позволял говорить гадости о Дрэго и его детях, а теперь обозвал ее «красавицей». Слава была готова вырвать этот мерзкий язык тотчас, но нашла в себе силы подмигнуть.

Теперь один хула-хуп сверкал на ее талии, а два других крутились на руках. Она зазывно двигала бедрами, подойдя к креслу Витэго почти вплотную. А после совершила невозможный трюк: подбросив все три обруча, вначале встала на мостик, а после на руки и ногами поймала светящиеся кольца. При этом коротенький подол ее платья полностью обнажил бедра, демонстрируя панталончики. Лицо Славы приобрело тот же оттенок, что и эта нескромная часть туалета.

– Вот Миерла дает!

Другие танцовщицы признали поражение и уступили сопернице пальму первенства. Впечатлился и Витэго. Похотливо сверкнув глазами, он залпом допил вино из кубка, дабы промочить внезапно пересохшее горло. Такой смелой и умелой девушки он еще не видел.

– Посиди со мной немного, – предложил изменившимся от вожделения голосом, когда Слава прыжком перевернулась с головы на ноги.

Вихляя бедрами и криво усмехаясь, она продефилировала мимо. Задержалась возле вазы с золотыми лилиями, молясь лишь об одном: успеть. Сорвала один из цветов и заложила себе за ухо. Подошла к Витэго и застыла все с той же кривой улыбкой. Взять и размазать его, как тощую, полудохлую муху, чтоб не разносила заразу по Гротеции. У Славы руки чесались поступить именно таким образом. Но охранники, в отличие от самопровозглашенного магистра, не теряли бдительности.

– Что же ты, присаживайся.

Витэго похлопал себя по сухим коленям.

Даже под угрозой смертной казни Слава не опустилась бы к нему на колени. Она жеманно повела плечиком и склонилась к нему, притворившись, будто что-то хочет сказать на ухо. Витэго шарахнулся, выпучив глаза.

– Нет! – выкрикнул в гневе. – Если хочешь жить, девка, не прикасайся к моим волосам.

С напускной покорностью Слава покивала. Что за идиот? Как можно подпускать к себе так близко потенциального врага? Не зря французы как-то назвали ее Мата Хари, ведь ей тоже удалось выведать важный секрет стратегического значения. Какой-то доли секунды хватило, чтобы отодвинуть длиннющие волосы и увидеть, что кончиков ушей у Витэго нет. А это означало одно: это вовсе не Витэго, а Пино – двоюродный брат дона Дино и самозванец.

Ну, разумеется, такой осел, как этот метаморф, не мог провернуть столь грандиозное дело. Он был всего лишь пешкой в чужой игре. Марионеткой, которую дергал за ниточки совсем другой человек. Пользуясь тем, что сам капеллан отбыл ко двору, Пино решил поразвлечься. Что ж, его ошибка стала для него роковой.

– Я слишком стесняюсь… – пококетничала Слава.

И снова повела плечиком, мысленно желая метаморфу сдохнуть на месте.