Был и третий, наивный, вариант, почему граф напал: это просто его личная инициатива, когда он, увидев амулет у меня на шее после ритуала, решил действовать. Тогда ООО сейчас так же, как и я, сидят не зная, что делать дальше и гадая, не узнал ли я чего лишнего, что грозит уже им. И тогда то, что я начну интересоваться родом Гроссновер, даст им знак, что я осведомлён. Что они тогда предпримут? На время «слягут на дно»? Или наоборот, попытаются быстрее меня прикончить? Возможны оба варианта. Но тут у меня есть решение, сомнительное, конечно, но всё же, всё же… Нужно связаться с Гроном, следователем из СБ Короны. Просто встретиться, но так, чтобы об этой встрече узнало как можно больше людей. Таким образом я дам знать ООО, что я знаю о них, и предпринимаю какие-то ответные действия, таким образом вынуждая к скорым, необдуманным, действиям, либо заставлю их уйти на время в тень. В первом случае, есть шансы, что ООО допустит ошибку второпях, во втором, у меня будет время. Встреча с Гроном при большом скоплении людей обезопасит меня и от него самого, если следователь вдруг является членом этой организации. Что сомнительно, ведь он мог запросто закончить дело графа там же, когда я был беспомощен. Но верить никому нельзя. Интересно, принцесса знает, что её дядя — убийца из тайной организации? Можно будет проверить. Это, в принципе, довольно просто. Например, показать ей маску и посмотреть на её реакцию. Мне, если честно, очень не хочется верить, что королевская семья замешана. В этом случае, вариантов, кроме как бежать из страны, у меня не останется. Но почему-то, у меня есть подозрения, что мне не дадут уехать. В первую очередь боги.

Это еще одна странность с Эфиром. Если, как говорил Белен, Эфир и Истинные связаны, то… Если я умру — Эфира не будет, как он там сказал, «в Притании»? А может, и во всём мире. Получается, я, как своеобразная радиовышка, получаю энергию и транслирую её в окружение, давая возможность пользоваться ей остальным. И если вышек не будет, не будет и радио. Хм, если это так, то это неплохой козырь для меня. Самый простой вариант: шантаж с целью получения помощи. Но это самый глупый и последний вариант. Что мешает запрятать меня куда — нибудь в подземелье и держать, еле живого, под контролем, чтобы я продолжал «транслировать радио» для всех и не выёживался? Правильно, ничего. Пока я слаб. А вот когда я научусь пользоваться Эфиром… Вот блин, Мэттью, мать твою, Грей!.. Вот о чем надо было спрашивать Белена! Интересно, у них, на «изнанке» есть телефон?..

Но сегодня у меня другие дела. Более важные. Мои близкие пострадали, и я должен их всех навестить.

Старуха пребывала в гневе. Это поняли все слуги, которые помогали ей с утренним моционом и стали невольными свидетелями разговора госпожи с камердинером. Всё шло привычно именно до того момента, пока тот не поведал о фиаско некоего Михаэля, который погиб при выполнении задания. Нет, госпожа не стала рвать и метать, не стала гневно кричать на камердинера или служанок, помогающих ей с облачением в старомодное платье с множеством завязок, которое в одиночки не смогла бы надеть даже гибкая молодая девушка, не то что очень пожилая женщина. Госпожа лишь сомкнула узкие губы и прищурилась, отчего её глаза стали едва различимы под нависающей кожей старческих век. Но и этого хватило, чтобы камердинер опустился на колени, а служанки, опустив взгляды и замолчав, сноровисто, но нервно, продолжили с облачением госпожи. Всем хотелось побыстрее оказаться как можно дальше от старой герцогини, дабы не попасться под её руку.

— Что с целью? — тихо спросила герцогиня, опуская руки вдоль тела, после того, как корсет был затянут.

— Функционирует, Ваше высочество, — коротко ответил камердинер, не поднимая головы, всё так же стоя на коленях.

— Все вон… — прошептала старуха, чуть повернув голову в сторону служанок, и те мигом послушались, благодаря богов за такую скорую возможность побыстрее улизнуть.

Как только дверь за последней служанкой закрылась, раздался звон стекла, короткий хрип, и гулкий стук, будто шар для боулинга упал на ковёр.

Служанки с раскрытыми от ужаса глазами молча переглянулись и поспешили вдоль длинного светло-голубого коридора, украшенного мраморными вазами с цветущими цветами в нишах между полуколонн, в сторону лестницы для челяди. Им срочно необходимо выговориться, обсудить произошедшее друг с другом.

— Идиот… — тихо прошептала старуха, обернувшись назад и увидев, как камердинер, последовавший за ней в секретный проход, сначала задел пузом хрустальную вазу на краю трельяжа, скрывающего секретный проход, затем от испуга отпрыгнул назад и уже задом задел гранитный горшок с цветущим каалом на узкой треноге.

— Простите… — жалобно залепетал камердинер, пытаясь быстро всё исправить, отчего второпях не знал, за что взяться в первую очередь.

Старуха лишь выдохнула крючковатым носом и, повернувшись обратно, зашагала дальше по темному низком коридору. Ей предстоит сегодня заняться многими делами, а всё из-за слишком ретивого двенадцатого, который оказался слишком туп. И старуха вновь лишь покачала головой, вспомнив о наивном юноше, что так хотел поскорее выслужится. А она ведь говорила, что мальчик пока нужен живым…

Купер ответил на звонок почти мгновенно, и согласился на встречу. Мужчина был не в настроении, и это понятно. Лишь сообщил, что ждёт меня в Тоттенхэме, в клинике Юдина. Туда я и решил направиться в первую очередь. Затем нужно заехать к Дайсону, а позже обязательно навещу и пострадавшую «гвардию» в больнице Чейз. Еще неплохо было бы заскочить в офис, хоть на десять минут. Но перед этим всем, еще один звонок.