На первое исцеление уходит порядка пятнадцати минут. Больше времени заняло усвоение знаний и осмысление, как быстро снизить в костном мозге количество бластных клеток и в дальнейшем избежать рецидива. На последующих детей тратил не более четырёх минут. Следующая палата оказалась с девочками, ещё следующая с мальчиками. Временное затруднение возникало при наличии нового вида онкологии, а уже отлаженный процесс смог ускорить до трёх минут. Вроде и быстро, но количество больных детей зашкаливало.

Чуть больше начало занимать времени, когда мы закончили с лечением правой стороны коридора. С левой стороны лежали более болезненные дети, дошло и до серьёзного поражения органов. С каждой вылеченной палатой начали появляться медработники. За нами следовали как врачи, так и медсёстры отделения, что было с одной стороны неудобно, а с другой стороны они занимались детьми после меня. Кого в уборную, кого в душевую, плюс организовали внеплановый усиленный обед. Охранникам предоставили стулья, которые они перетаскивали от палаты к палате, усаживаясь у дверей.

Спустя три часа моей работы позвонил Сергей и сказал, что они на складе. Пришлось прерываться, предупредил всех, что отлучусь на десять минут и попросил показать мне уборную для персонала. Закрывшись в туалете, снял халат с бахилами и активировал портал.

Возле портала на складе стоял Сергей, прислонившись на грузовик:, стараясь не наступать на протез:

— Руслан, сейчас разгрузим только малый грузовик и с Мишей ещё поедем. Большой грузовик с Илхомом и Буроном оставляем на острове, пусть там работают.

— Хорошо. — киваю я — Как нога?

— Терпимо. — мужик чуть вымученно улыбается — На разок сил ещё хватит.

— Договорились. — активирую проход — Давайте мужики, торопимся.

Совместными усилиями вчетвером быстро разгрузили грузовичок, на всякий случай подлечил Сергея, снимая боль и воспаление с ноги. Точно последний раз он едет, потом будет на острове сидеть и никаких гвоздей, пока ступня не восстановится.

Активирую обратный портал и переправляю на склад Сергея с Мишей. Сам ухожу через паутину в больницу и сворачиваю её обратно в камень. В десять минут не уложился, ушло не меньше пятнадцати.

Когда вернулся в покинутую палату, заведующая предложила прерваться на обед и нам, пригласив в свой кабинет. Через несколько минут на столе нас ждали кружки с обжигающим и сладким чаем. Плюс врачи поделились из своих домашних запасов кто чем, кто принёс пирожки, кто бутерброды, кто соленья. В кабинете нас набилось 14 человек, «в тесноте, да не в обиде» отшутилась заведующая, чем разрядила обстановку.

— Руслан, а когда тебя можно будет увидеть в следующий раз? — спросила Тамара Викторовна.

— Все вопросы о моём приезде прошу задавать Константину Владимировичу — киваю в сторону генерала — Если бы не он, то меня здесь не было бы.

— Тамара Викторовна, созвонимся. — расцвёл генерал от моего прогиба.

— Теперь неделю будем анализы всех детишек проверять. — обратилась женщина ко всему присутствующему персоналу — Хотя и так вы все видели результат. Но мы должны документально подтвердить факт выздоровления.

Врачи одобрительно зашумели. Хорошо сидим, подумал я, душевно, да и люди какие хорошие вокруг…

Не успел расслабиться, как дверь в кабинет распахивается и вбегает побледневшая молодая женщина, которая нас неласково встречала вначале:

— Второй бокс! Остановка сердца! — выкрикнула она и побежала обратно.

— Я с вами. — подрываюсь вслед за персоналом во главе с зав. отделением.

Такой бокс я вижу впервые. Небольшое помещение со стоящей посредине навороченной кроватью с разными механизмами. Вокруг этого чуда медицины стояли и гудели непонятные для меня аппараты. Противный писк сигнализировал остановку сердца, этот звук я помню по фильмам. Подскакиваю к кровати, отталкивая какого-то врача.

На медицинской кушетке лежит маленькое тельце с лысой головой. Измождённое лицо с пергаментной кожей, увеличенный живот, глаза закрыты. Руки на тело. Исцеление. Скан. Проекция. Твою же мать! Селезёнка с печенью в критическом состоянии, крайне воспалённые лимфоузлы. Температура зашкаливает. Сердце не работает. Ещё исцеление, ещё. Меня отталкивают в сторону, мужчина дефибриллятором даёт импульс в ребёнка. Нет реакции. Ещё разряд. Не заводится сердечко. Сам отталкиваю мужика и продолжаю вливать энергию, одновременно пытаясь восстанавливать органы. Вроде пошло лечение, пошло. Вижу небольшие изменения организма, но сердце не хочет работать. Минута проходит в борьбе, и я замечаю, что моя энергия перестала усваивается ребёнком, она растекается вокруг. Да что такое?!

Какое-то невесомое облачко поднимается над телом ребёнка. Такое я наблюдаю впервые. Меняю зрение на обычное, и облачко исчезает. Обратно меняю — вот оно прямо передо мной. Облачко замерло на месте и на моих глазах обрело форму… маленькой девочки. Она посмотрела на меня, хоть я не вижу лица, но взгляд я почувствовал. Взгляд добрый и печальный, одновременно с этим пришло понимание, что ей пора уходить, нет места ей больше в этом мире.

— Нет! — ору я, вливая энергию ещё больше — Не уходи! Вернись, пожалуйста!

Стараюсь протянуть энергию от тела к душе и связать их вместе, но мои нити проходят мимо облачка, нет моей силы вернуть её к жизни.