Это есть наш последний

И решительный бой,

Без страха и сомнений

Восстанет род мужской!"

Величественно выбравшись в открытую дверь, я обнаружил, что у моей спутницы снова подрагивают ресницы, расширились зрачки, участилось дыхание, а мозговая активность, наоборот, снизилась до порога утраты контроля над положением ног в пространстве. Решив не упускать то, что само плывёт в руки, я запечатал её состояние долгим, страстным французским поцелуем. Когда эйра дошла до нужной кондиции, то есть закатила глаза и перестала трепыхаться, подхватил её на руки на глазах у в конец охреневшего слуги и как громом поражённых воительниц-охранниц. Слуга заторможенным жестом указал мне направление, где нас разместили. И я гордо и понёс свою добычу в отведённый кому-то из нас двоих номер. Но, как говорится, "недолго музыка играла, недолго фраер танцевал", не успел я уложить на кровать прелестное создание и начать освобождать её от всего излишнего, как она превратилась во взбешённую фурию.

— Пока Повелительница не решит твою участь, ни одна другая дроу не смеет к тебе прикасаться! — прошипела оскорбленная красавица.

— Так не прикасайся! Лежи и получай удовольствие, только мне не мешай! — предложил я приемлемый выход, за что тут же словил "леща". Нет, всё же несмотря на некоторые имеющиеся временные трудности, мне моё развитие в этом воплощении, определённо нравится. В прошлой жизни первый и единственный раз столь высокую оценку правильности своих действий от девушки я получил лет на десять позже. Так что день, без сомнений, прожит не зря, что бы ни готовил день грядущий. К сожалению, развить успех не получилось, так как слегка пришедшая в себя дроу рывком за поводок потащила меня к диванчику, на котором мне предполагалось спать в одиночестве.

— И что, ты меня тут бросишь одного, чтобы я, всеми покинутый, обливаясь горючими слезами по своей несправедливо загубленной жизни, всю ночь мучился кошмарами? — пытался я воззвать к состраданию представительницы местной кровавой гэбни, когда она, предварительно зафиксировав мой поводок замком, отправилась осваивать свой трехспальный траходром в одиночку.

— Тебе это полезно, — процедила она сквозь зубы, правда не столько злобно, сколько недовольно, — Очень надеюсь, что как только Повелительница потеряет к тебе интерес, я смогу выпросить тебя себе для перевоспитания. Ты даже не представляешь, как мне хочется тебя выпороть. А потом ещё раз выпороть. А потом вставить кляп и выпороть уже на чистовую. И на следующий день повторить, можно даже несколько раз!

— О, какие у тебя интересные садо-мазо фантазии на ночь глядя. Ты уверена, что с такими мыслями сможешь заснуть, а не будешь ворочаться до утра? Тем более после столь напряжённого дня? А ведь лекарство от стресса можно переложить к себе под бочок и получить незабываемую ночку! Давай же, никто не узнает, если сама не проболтаешься! — я заразился от женщин Троун оптимизмом и продолжал совратительские речи, игнорируя все ранее полученные отказы.

— Никто за всю жизнь не смог ещё выбесить меня так, как это удалось тебе всего за один день! — прорычали мне в ответ, — Ты даже не представляешь, как я мечтаю увидеть тебя растянутым на раме для наказаний!

— Радость моя, у меня тоже есть некоторое количество эротических фантазий на твой счёт. Но поскольку сейчас я хочу спать даже сильнее миньета в твоём исполнении, позволь пожелать тебе спокойной ночи и осознания упущенных возможностей!

Не дожидаясь, когда задохнувшаяся от возмущения эйра бросится оставлять за собой последне слово, я демонстративно отвернулся и накрыл голову подушкой, давая ей возможность покипеть "вхолостую". Хоть лишение девственности моей нынешней тушки в очередной раз отложилось на неопределённый срок, я был не в обиде. Как и Штирлиц, я знал, что запоминается последняя фраза и действие. Так что на утро эйра Лорейн будет с возмущением вспоминать только настойчивые попытки залезть ей в трусы и склонить к развращению малолетних. В крайнем случае, припомнит мои пения, завершившиеся зажигательным гимном, призывающим к борьбе за права местного слабого пола. А весь предшествующий тому разговор и выболтанные ею подробности будут для неё как в тумане.

***