Женщины затихли и сбились в кучку что-то яро между собой обсуждая, мужчины же хмуро стояли в стороне в напряжённом молчании, бросая на нас исподлобья злобные взгляды.

Чувствуя сильную слабость и озноб, я сильнее вжимаясь в широкую грудь герцога, зарываюсь носом в его китель, вдыхая пьянящий аромат, чтоб хоть немного успокоиться.

Мне страшно было даже представить, что сейчас с нами будет. На что способны эти дикие и неотесанные существа? Возможно, мы даже можем пойти в прикуску к тому жареному кабану, что весел сегодня на вертеле.

Но как ни странно, горный народ не спешил нападать и разрывать нас на части.

— Корн! — услышали мы сзади низкий голос Ларианса.

Герцог резко остановился и медленно развернулся, все также крепко прижимая меня к себе.

— Можете сегодня переночевать в нашем лагере, ночь в горах под открытым небом очень опасна.

— Да неужели, может и напасть кто-то попробует. Например, сзади исподтишка? — Дер Мордал, скептически приподнимает бровь.

— Ну не утрируй, — оскалился Ларианс сложив свои громадные руки на груди, прижимая ладонью истекающую кровью рану. — Ты честно выиграл этот поединок, я слово даю, что вас здесь больше никто не тронет.

Глава 24. Всё тайное, когда-нибудь становится — явным

Нас действительно никто из местных больше не тронул. Более того, почётно уложили спать в одну из самых больших хижин лагеря.

Если снаружи дома диких, выглядели довольно приземистыми, то внутри них было вполне просторно. Само сооружение, немного уходило вглубь и в ширь земли, что давало дополнительное пространство. И возможность поддерживать более менее стабильную температуру. Так как в горах днём было жарко, а ночью температура опускалась до нуля.

Пол в хижине, был выстелен какой-то плотной постилкой, чем-то схожей на бамбуковый ковер астана. Единственная кровать состояла из обычного наслоения шкур, застеленных грубой тканью. Подушкой служил, плотно скрученный валик из неё же. Ещё в самом центре построения стояло нечто похожее на буржуйку. Труба от печужки выходила через крышу на улицу. Возле были аккуратно сложенные поленья, для того чтобы если вдруг огонь начнет угасать, можно было подкинуть.

Кроме нескольких скромных предметов мебели и пары табурет, больше ничего. Да нам, собственно, кроме кровати, ничего и не нужно было.

Улеглись спать мы естественно вместе, так как ни раздельного ложа, ни тем более апартаментов нам с герцогом не предоставили. Но мне и лучше, что он был рядом, с ним как-то было спокойнее, уютнее. Да и в лесной хижине мы спали вместе, поэтому я уже привыкла.

Развернувшись к мужчине спиной, я натянула до носа покрывало. И всё бы ничего если бы в процессе засыпания я сильно не замерзла. Видать огонь в печужке стих. Поэтому сквозь дремоту начала яростно жаться к герцогу со спины, в наглую пытаясь закинуть на него ногу.

— Послушайте миледи, — не выдержал наконец мужчина. — Если вы продолжите так активно об меня тереться, я вынужден буду принять меры, — насмешливым голосом проговорил Корн, поворачиваясь ко мне лицом.

— Это с каких это пор мы опять перешли на вы? — шепотом, приоткрыв один глаз парирую.

— Я перехожу на вы, только в том случае, когда ты Лия, плохо начинаешь себя вести, — нагнувшись хрипит мне на ухо, обжигая горячим дыханием нежную кожу шеи. Меня, от его близости моментально кидает в жар, а под кожей вспыхивают покалывающие искры, обдавая щёки предательским румянцем. Выдавая меня с головой.

Заметив мою реакцию Корн победоносно ухмыляется. И не успеваю я кинуть в ответ мужчине, что-то колкое. Как он неожиданно, обхватив мочку моего уха начинает нежно ее посасывать. От этой откровенной ласки из горла непроизвольно вырывается прерывистый всхлип-стон.

— Что ты делаешь? — шепчу, упираясь ладонями в мужскую грудь.

— Принимаю меры, — расплывается в хищном оскале выпустив мою мочку и неожиданно спускается к груди. Обхватывает губами сквозь ткань туники ареолу, всасывает, зажимает, обдает горячим дыханием чувствительную вершинку. Сосок, под натиском его губ моментально напрягается превращаясь в твердую горошину, а грудь наливается в болезненном предвкушении.

— Но Корн, — возмущено шиплю выворачиваясь. — Нам нельзя… тем более здесь не безопасно, в любой момент сюда могут войти, эти дикие… — испуганно тараторю, нервно кусая губы и пытаясь выбраться из-под мужчины. Но это не так легко.

— Что именно нам нельзя? — хрипит, поднимая на меня потемневший взгляд в котором озорными искорками плескается магия.

— Заниматься, этим, — смущённо уточняю. — Я просто не смогу… здесь.

— А кто сказал, что мы будем чем-то заниматься, — вскидывает бровь. — Это всего лишь наказание маленькая графиня, — растягивает в коварной улыбке свои красивые чувственные губы. Которые мне так хочется сейчас попробовать на вкус.