Руб всегда гордился тем что его мать была знатного рода, в отличие от моей. И старался как можно чаще и громче это подчеркнуть. Хотя его мать, как и моя, давным-давно почивала в мире Мары.

Герцогиня Виолетта скончалась ещё во время родов, от потери крови. Наверное это единственное, что объединяло нас с братом, скорбь по ушедшей матери. Но в остальном мы были совершенно не похожи, я бы даже сказал противоположны.

Руб, в отличие от меня, с ранних лет интересовался внешней политикой и военными походами, готовясь к тому что после смерти отца взойдёт на престол. Хоть и по законам Литрасс-Дарии первый претендент на трон должен быть старший сын.

Но меня власть никогда не интересовала, у меня были гораздо более любопытные интересы. Хочется моему ненасытному братцу, вкусить сей опасный плод, пусть наслаждается. Тем более отец уже пол года, как тяжело болен, и вскоре и вовсе ляжет. Верховному все сложнее становилось вести государственные дела, а Рубрум, пользуясь слабостью и затяжной болезнью отца, уже вовсю игрался в Верховного правителя. Творя в стране беспредел и кровавые бойни. Но благо, его подпись пока не имела юридического обоснования и он ещё не пошёл ни на кого войной. Так, только мелкие казни, и пытки. Последнее он любил больше всего. Иногда я удивлялся его жестокости и чрезмерным садистским наклонностям. Будто это не во мне, а в нём текла кровь тёмных эльфов, что слыли своей любовью к кровожадным расправам над врагами.

— Да вот, папенька видеть нас изволили. Возможно хочет назвать наконец имя наследника престола. Мне то конечно оно и так известно, — криво ухмыляется. — Но не терпится посмотреть на твою рожу, когда об этом будет официально объявлено.

— Хорошо, скоро буду, — спокойно парирую. Руб может сколько угодно ерничать и зубоскалить, но я уже давно выучил его уловки поэтому ему обычно сложно вывести меня из себя.

— Не задерживайся, братец. Мне не терпится отпраздновать своё повышение, — громко хохотнул Руб.

— Празднуй на здоровье сколько тебе угодно, хоть каждый день. Все равно пока отец жив, по закону он будет оставаться Верховным правителем, — сверкнув зло на него глазами шиплю. Я уже чувствую как горячим вихрем во мне начинает закипать магия. И даже не смотря в зеркало знаю как она уже пылает в моих глазах.

— Ой, сколько там ему осталось, — небрежно махнул рукой брат. — Я вон давеча даже свечку ему за упокой на молебне поставил, — продолжая скалится, кидает на меня вызывающий взгляд.

— Отец ещё жив, что ты несёшь! — не выдержав я резко вскочил с места и схватив слизняка за шкварки, с силой встряхнул.

— Руки убрал! — скривил брат губы в гримасе отвращения. — Как только я взойду на трон, я мигом позабочусь, о том чтоб твоей гнилой тушей, здесь и не пахло.

— Посмотрим, — процедил я сквозь зубы, сильнее сжимая побелевшие пальцы на воротнике его камзола. Я еле себя сдерживал, ощущая как мои вены наливаются привычной холодящей тьмой. Как моя рука сжимается, чтоб взмахнув выверенным до мелочей жестом, враз умертвить мерзкого подонка. Но я скрипя зубами сдерживал себя. Нельзя, не сейчас ни здесь.

Руб, с трудом отодрав мои сцепленные пальцы, от своего ворота, с отвращением скидывает с себя мои руки. В его черных глаза плещется страх и холодное отвращение.

— Мерзкий выродок, полукровка, — рычит. — Не смей ко мне даже прикасаться, а тем более применять свое колдовство иначе я…

— Иначе что? — я вскинул бровь, угрожающе блеснув на него глазами.

— Узнаешь, что — кидает напоследок. Затем резко развернувшись исчезает поднявшись по лестнице ведущей из подземелья. Где и находился мой рабочий кабинет.

Он ушёл, а я ещё с минуту смотрел на свою ладонь, на которой бесновались голодные языки тёмной энергии.

С тех пор как отец слёг я, был частым посетителем его покоев. Тем более не так давно его спальню переоборудовали под кабинет и он мог подписывать бумаги решать государственные и политические вопросы и даже проводить встречи не вставая с постели.