Я предложила Тиму сразу сделать ему обезболивающее впрыскивание и заняться уже непосредственно его травмами. Тим мужественно согласился, но как только я открыла шкатулку с системами, зажмурился, а потом вообще отвернулся в другую сторону.

Укол я делала Тиму в вену левой руки, чтоб лишний раз не касаться правой. Хоть Тим ничего и не говорил, но по нему было видно, что он терпит сильную боль. Через минут пять дыхание Тима стало спокойнее, он перестал сжимать зубы и вздрагивать, когда я случайно касалась его.

Тим с облегчением выдохнул и сел, левой рукой поднял правую и стал рассматривать ее:

- Сафира, думаешь, перелом со смещением? - Наконец, перевел Тим взгляд на меня. Я пожала плечами. Тогда он, уложив руку на землю, лег и сам. - Давай зафиксируем, а когда доберёмся до Академии, доктор Дирб сам разберётся, что под повязкой. - Как не о своей руке сказал Тим.

Я принесла две трубки от каркаса палатки и положила их на землю возле Тима, положила на них лоскут от своей водолазки, с помощью Тима переложила на эту шину его поломанную руку и перевязала приготовленными мной лентами, вырезанными из моей водолазки. Я помнила, что повязка не может быть слишком тугой, она должна только поддерживать руку в одном положении, но при этом шина не должна болтаться. Когда мы закончили с одной травмой, я уже не знала, хватит ли мне сил заняться ещё и вывихом Тима.

- Тим, давай вправим вывих завтра.

Тим сразу согласился. Но мы совсем недавно вместе перечитывали конспекты, где было сказано, что чем дольше вывих не вправлять, тем сложнее это сделать позже. Может, даже понадобиться хирургическое вмешательство. Поэтому я, встретившись взглядом с Тимом, пересела параллельно его левому плечу. Он, кивнув, лег на спину удобнее и попытался расслабиться. Я сняла сапог со своей правой ноги, несколько раз глубоко вздохнула и выдохнула, и, обратившись к Богу с просьбой о помощи, встала со стороны вывихнутого плеча Тима. Тим ободряюще улыбнулся мне, и я обеими руками захватила его предплечье. Я упёрлась пяткой в его подмышечную впадину и надавила ногой, одновременно вытягивая руку. Я почувствовала, как рука Тима расслабилась.

- Все. - Сказал он. - Сустав вернулся на свое место.

А я, покачнувшись, упала на колени.

- Сафира, только не теряй сознание. - Устало попросил Тим. И я не посмела его разочаровать.

Такую роскошь, как обморок, я себе не могла сейчас позволить. Я создала маленький ледяной пульсар и приложила его к плечу Тима, чтоб холодом снять с него отек. Тим, облегченно прикрыв глаза, похвалил мой пульсар. Вообще-то, у меня только ледяные сферы и получались устойчивыми.

Потом я надела свой сапог и помогла Тиму сесть, привязала его дважды травмированную руку к его телу, согнув в локте. Из-за того, что Тим не чувствовал сейчас боли, он вел себя слишком безрассудно. Не хотел, чтоб я фиксировала руку, пытался надеть свои носки и сапоги и хотел сам заняться ночлегом и поздним ужином.

- Тим, ты помнишь, что говорил доктор Надир о вывихах и переломах? - Потеряв терпение, спросила я. Тим много чего помнил, но меня интересовала самая жестокая из фраз целителя. - Он говорил, что запретил бы снимать боль при таких травмах. Потому что травмированные, не чувствуя боли, ведут себя неразумно, и усугубляют травмы. Тебе нельзя двигать правой рукой! Вообще нельзя! Ещё не известно, как я тебе вывих вправила, и есть ли смещение при переломе. Ты хочешь, чтоб тебя скальпелем резали и десяток магов-хирургов гордились, что только благодаря их мастерству, ты сохранил руку?

Тим пораженно смотрел на меня.

- Нет? - Я уже была злая на мужа, поэтому настойчиво завершила свою пламенную речь. - Тогда сиди спокойно и не заставляй меня ругаться!

Больше Тим мне не мешал. Он поел кусочки вареной рыбы, которые я положила перед ним, и выпил воду из фляжки, которую я ему подала. Без возражений перелег на свой спальный мешок, который я размотала и положила возле него.

А потом лёжа наблюдал за тем, как я собираю все наши вещи в одну кучу, накрываю все это тентом, сама ложусь рядом с ним и активирую артефакты невидимости и маскировки. Стараясь не толкнуть больную правую руку, я обняла Тима и попросила у него прощение за грубость. В ответ Тим меня поцеловал и поблагодарил за заботу.

Рано утром я проснулась от непривычного холода, присев на своем месте я стала наблюдать за Тимом, который ходил по каменистому берегу босиком. Он непостижимым мне образом наловил несколько рыбок и нес их, держа за хвостики к котелку, который был не таким гладким, как раньше, но не сплюснутый, как после нападения лиан. Наверное, Тим успел привести его в пригодный для приготовления еды вид.