- Почему? Из-за того, что я говорил, что люблю женщин. Оказалось, что любовь к одной несносной девчонке может вытеснить всех женщин из головы. И я хочу, чтоб у нас были дети, конечно, когда ты закончишь Академию. Мы идеально подходим друг другу.

Я все это время не могла поверить в то, что слышу, ведь дружба с артефактором была таким хорошим вариантом, чтоб спастись от других ухажеров. Наверно, придется забыть про зарождающуюся дружбу:

- Матиас, мы не подходим друг другу, ты меня вообще не знаешь. И я люблю другого мужчину, замуж выйду только за него.

Матиас замолчал, и долго смотрел в окно:

- Зря я поторопился? Нужно было подольше ухаживать за тобой. Тогда у меня был бы шанс? – Спросил, наконец, Матиас.

- Нет, прости. И у меня не было шанса.

- Я его знаю? – Только и спросил Матиас. А не стала отвечать, чтобы не последовали и другие уточняющие вопросы.

Мы возвращались в Академию пешком, я несла только свою сумку с Сафой, а Матиас держал коробку с конфетами, которую мне подарил.На улице заметно потемнело, и мы шли в тишине. Было бы лучше доехать на экипаже, но я не стала делать намеков.

- А зачем у алтаря целуют руку? – Давно хотела узнать, чем леди Вэдр грозила Тиму. И почему сегодня мастер попросил никому не говорить про его предложение поцеловать его руку.

- Я бы никогда не заставил тебя целовать мою руку. – Кашлянув, сказал Матиас.

- А мою бы поцеловал? - Мне нужно было узнать подоплеку этого обряда. Сидеть в библиотеке сейчас совсем не было времени.

Матиас остановился и серьезно спросил:

- Это условие твоего согласия стать моей женой?

Может, было лучше потратить несколько часов в библиотеке, или спросить у магистра про поцелуи рук?

- Я хотела просто нарушить молчание, и узнать про ритуал. – Отводя глаза от его колючего взгляда, сказала я.

А Матиас, стоя на том же месте, пристально смотрел на меня начал с горячностью говорить:

- Сафира, если тот, кого ты любишь, просит, чтоб ты поцеловала его руку у алтаря, забудь его. Никто не будет так унижать свою пару. Это старинный обычай, не ритуал, и означает он полное подчинение супругу. Сейчас все права и обязанности оговаривают в брачном договоре: кто в чей род входит, меняет ли фамилию, кто считается главой семьи, на чье имя копятся семейные деньги, кто решает, сколько в семье будет детей, где семья будет жить, в общем, там много пунктов. Только все это семейные дела, никто не вывешивает брачный договор в гостиной. Это одна из семейных тайн. Ничто не мешаем мужу и жене жить вместе, на равных, не зависимо от того, кто родовитее или богаче. Но требуя от будущей жены поцеловать свою руку на церемонии, у алтаря, в присутствии родственников и друзей, мужчина публично унижает ее. Он как бы говорит всем, что его жена не имеет права голоса в родной семье.

- А если жена требует поцеловать себе руку?

Матиаса этот вопрос очень удивил, и он спросил:

- А ты все-таки хочешь, чтоб поцеловали руку тебе?

- Нет, Матиас, не хочу. Ни целовать сама чью-либо руку, ни заставлять целовать свою руку. Меня интересует сам вопрос, его смысл. А ты умный, легче у тебя спросить, чем сидеть в библиотеке.

- А, - выдохнул он, - если ты только в плане самообразования спрашиваешь. Тогда слушай дальше. Для мужчины такое требование жены, конечно, унизительнее. Он признает не только, что менее родовит и обеспечен, он признает свою покорность воле жены. Я не знаю ни одного мужчины, что добровольно пойдет на такое. И ни одна женщина так отца своих будущих детей не унизит.

Конечно, леди Вэрд Тиму детей рожать и не собиралась.

- А если посторонний человек требует…? - Хотела выяснить для себя, чего же хотел добиться мастер Румель.

- Поцелуй руки – это публичное унижение в любой ситуации. Потому что человек сам совершает это действие, признает свою несостоятельность или ничтожность. Странно, что ты, Сафира, это не знала.

- Я много чего не знаю. Но я учусь. – Решила думать, что мастер Румель просто хотел испытать меня. Или проверить, на что я готова пойти ради этого кастета.

Мы с Матиасом, также спокойно разбирая некоторые вопросы по артефакторике, дошли до Академии, он не хотел заходить и передал мне мою коробку конфет, и мы простились возле двери.

- Подумай еще, Сафира. Я буду тебе хорошим мужем. – Я провожала взглядом уходящего мужчину и жалела, что на этом наша дружба закончилась.

Возле моей комнаты стояли коробки из ателье, пришлось занести их внутрь и запихать под стол. И как бы Сафа не возмущалась, что под столом табуретки стоят, и для коробок там нет места, я все равно не стала сейчас их распаковывать. Чтоб Сафа немного помолчала, положила ей шоколадную конфету из подаренной Матиасом коробки и сходила проверить у секретаря, не было ли мне новых посланий.