— Пять месяцев? — Я привела Кевина на семейное мероприятие через пять дней после того, как мы начали встречаться. — Кто он такой? Почему мы с ним не познакомились?

Ее лицо исказилось от страдания.

— Он юрист в фирме, где Логан работал, когда жил здесь. Мы познакомились несколько лет назад, а этим летом столкнулись на рабочем приеме и начали встречаться. Я не могла никому рассказать, потому что подписала контракт.

— Как в «Пятьдесят оттенков серого»? Потому что если это так, остановись прямо сейчас. Есть вещи, которые мне действительно не нужно знать о моей сестре.

— Нет. — Она засмеялась, отмахиваясь от меня. — договор о неразглашении с его фирмой. Технически, я была клиентом. Поэтому мы держали это в секрете. И это было причиной, по которой у нас ничего не вышло. Он хотел, чтобы я рассказала всем. Я знала, что это вызовет много проблем у компании, поэтому я сказала ему, что нам нужно еще какое-то время держать это в секрете. Он расстроился и решил, что мы просто покончим с этим навсегда.

— О. — Я потянулась через стол и взяла ее за руку. — Мне очень жаль.

— Все в порядке. — Она грустно улыбнулась мне. — Он не был тем самым. Я просто… Он мне действительно нравился.

— Ты любила его?

Ее подбородок задрожал.

— Я так думаю. Это тяжело. Я люблю свою работу. Компания — это моя жизнь. Хотела бы я, чтобы он тоже это понял.

У меня не было никакого совета, поэтому я просто держала ее за руку. В истинной манере Обри она быстро взяла себя в руки и продолжила есть. Обри никогда бы не бросила свою работу и не подвергла ее риску, особенно из-за мужчины, но впервые, я думаю, она задумалась.

— Могу я спросить тебя кое о чем?

Я кивнула.

— Конечно.

— Тебе когда-нибудь разбивали сердце?

— А? — Как она могла еще не знать ответа на этот вопрос?

— Тебе когда-нибудь разбивали сердце? — повторила она.

— Да. Очень часто. Разве ты не помнишь, что оба моих мужа были с другими женщинами во время наших браков?

— Да, но ты их не любила.

— Что? — У меня отвисла челюсть. — Конечно, я любила их.

— Действительно.

Я ошеломленно покачала головой.

— Зачем бы я выходила за них, если бы не любила их?

— Я просто подумала, что это было для вида.

На этот раз я думала, что мы с сестрой сможем поговорить, не споря. Но теперь я была зла, и с меня было довольно ее осуждений.

— Нет, — фыркнула я. — Это было не для галочки. И да, мое сердце было разбито. Может, они и не оказались хорошими людьми, но от этого мне не стало меньше больно, когда они предали меня.

— Мне очень жаль, София. Мне действительно очень жаль. Я не знала. Ты так быстро ушла от Кевина. То же самое и с Брайсоном. Я не понимала, что тебе больно.

Ее извинения охладили мой растущий гнев.

— Мне было.

— Ты все ещё это чувствуешь?

— Нет. Я действительно любила их, и это было больно. Но, оглядываясь назад, я не думаю, что была так влюблена в них, как позволяла себе думать. — Я думаю, что ее замечание, в конце концов, было не совсем безосновательным. Вероятно, поэтому было легче отпустить это.

— Мы — пара. Хорошо, что у мамы с папой есть Логан. Он их единственный шанс на внуков.

— Это чистая правда.

Мы обе рассмеялись, но затем улыбка Обри исчезла.

— Почему мы не друзья?

Мое сердце сжалось.

— Потому что на самом деле я тебе не очень нравлюсь.

— Это неправда. — Она посмотрела мне прямо в глаза. — Я люблю тебя. Но я тебя не понимаю.

— Почему? — Репортер вычислила меня после часового интервью. Обри должна была понять меня много лет назад. — Чего ты не понимаешь?

— У тебя так много потенциала, и ты растрачиваешь его впустую. Это сбивает меня с толку.

— Я не ты. Или папа. Я никогда не хотела, чтобы работа была моей жизнью. Вы, ребята, продолжаете пытаться впихнуть меня в свое представление о том, что я должна делать. Но разве ты не понимаешь? Это не я.

— Мы этого не делаем.

— Обри, — сказала я мягко. — Вы делаете.

Она задумалась об этом на несколько мгновений. Воздух в столовой кружился в тишине, пока я ждала. Затем она опустила плечи и кивнула.

— Может быть, ты и права. Но ты относишься к моей работе также, как я отношусь к твоему образу жизни.

— Я знаю, — призналась я. Я так усердно боролась, чтобы убедиться, что я не такая, как они, что их профессиональный успех стал тем, о чем я думала. — Мне очень жаль. Разве мы не можем просто принять друг друга такими, какие мы есть?

Она кивнула.

— Мне бы этого хотелось.

— Мне немного одиноко.

Обри фыркнула.

— Мне тоже.

— Тебе? Но ты всегда с людьми.