– Да ну! Но мы не можем пройти его насквозь, тупица. На юг отсюда нет тропы. А еды у нас хватит максимум на день. Учитывая, сколько калорий нам придется израсходовать за время сегодняшней прогулки по джунглям, нам потребуется все до последней крошки. Допустим, если выберемся отсюда к вечеру, придется разбить лагерь у реки. И завтра полдня будем маршировать натощак. Но это в худшем случае. Поэтому без паники. Только мы должны сейчас сделать правильный выбор. Нужно действовать решительнее. Уверен, если пойдем по этой тропе, она приведет нас примерно к точке выхода. В каком-то месте свернет на юг, если повезет. Скайте не может быть так далеко. День-полтора максимум.

Люк снова закурил.

– Мы не можем… не можем больше рисковать, блуждая по этому лесу, Хатч.

– Дай закурить, дружище, – сказал Хатч.

Люк сунул Хатчу в рот сигарету. Себе вытащил новую из пачки. Хатч, прищурившись, посмотрел на Люка сквозь дым.

– Тропа должна куда-то вести. Она была проложена в лесу давным-давно. Мы не знаем, откуда она идет. Просто вчера случайно на нее наткнулись и пошли по ней на восток. Изначально мы вошли с крайней западной точки узкой лесополосы. Я повел вас на восток, чтобы скорректировать маршрут. На западе снова начинается чаща и простирается километров на тридцать в глубину. Но если будем держаться тропы, которой пришли, идти будет быстрее и легче. Мы избежим того бурелома, из-за которого Домжа вчера хныкал как ребенок. Если нам потом удастся где-то свернуть на юг, к вечеру мы выберемся из леса.

– Но тогда…  – Люк закусил кончик пальца.

Хатч посмотрел на него, удивляясь, что Люк снова противится его идее.

– Что? – В его голосе звучало раздражение.

– Что если лес к югу от тропы поредеет. А пойдя по тропе на запад, мы попадем в новые, неизвестные нам земли. Если пойдем в этом лесу в каком-то другом направлении, не значит, что найдем выход. Вчерашний крах тому подтверждение.

– Зачем прокладывать тропу, которая будет бесконечно петлять по лесу? – спросил Хатч. – Должна быть точка входа и выхода. Разумной альтернативы нет, шеф.

– Думаю, есть. Это крайне неприятно, но нужно вернуться туда, откуда мы пришли. И попробовать снова начать оттуда, где вчера ошиблись. Либо пойти по той тропе на север. Вдруг она выведет нас к верхнему краю леса?

– Да иди ты на хрен! – крикнул Дом. – Мы уже сыты по горло! Чтобы еще день тащиться через гребаные валуны, да еще туда, откуда мы пришли. Лучше уж день ходьбы в противоположном направлении, и мы в Порьюсе.

– Но мы знаем, что тропа, по которой мы пришли, выведет нас из леса. А эта километра через три может закончиться тупиком. Либо приведет прямиком в Норвегию. Стоит нам ступить на нее, как она поведет нас в совершенно другом направлении.

Хатч выпустил изо рта новый гейзер серого дыма и поморщился.

– Мы так заплутали, дружище, что я не знаю, сможем ли найти свои вчерашние следы. И эти двое не потащатся обратно через чащу. Нужно двигаться дальше. Фил, как твои ноги?

– Неважно, – ответил тот, не поворачивая головы, и натянул капюшон.

– Хреново, как и мое колено, – огрызнулся Дом.

Люк повернулся лицом к Дому.

– Если бы ты ходил в спортзал, как мы договаривались…

– О, послушайте этого джентльмена без определенных занятий. У меня трое детей, дружище. Попробуй походи в спортзал, когда работаешь шестьдесят часов в неделю, а еще тянешь на себе семью.

Хатч поднял обе руки.

– Парни. Парни. Мы сейчас впустую тратим время. А когда выйдем на тропу, у нас появится хоть какая-то цель. Если тропа никуда не приведет, пересмотрим план: снова рванем через эту чащу на юг, либо попробуем вернуться тропой, которой пришли вчера, как предлагает Люк. Это единственный вариант, учитывая состояние, в котором находятся некоторые из нас, и трудности, с которыми сопряжено передвижение по данной местности.

Наконец Фил, не оборачиваясь, заговорил:

– Последнее, что я хочу, это провести здесь еще одну ночь.

18

Медленно удаляясь от лачуги и ведя под руки Дома, Хатч продолжал мучиться вопросом, почему не может прогнать неестественно яркие образы из сна. Раньше он не страдал лунатизмом.

Он помнил сон до мельчайших подробностей, словно это был фильм, увиденный накануне вечером в кинотеатре. Хатч пытался нащупать в тусклых и грязных воспоминаниях некий знак. Хоть какой-то смысл, объяснение, почему он вылез из спального мешка, поднялся по лестнице на чердак и преклонил колени перед мерзким гнилым чучелом.

Рядом с ним, в темноте первого этажа дома, стояли две фигуры. Вот с чего начался сон. Старые лица с грязными зубами приказали ему подняться наверх. Сказали, что кое-кто его ждет. «Не заставляй его ждать, – сказали они. – Твоя одежда в костре».

И он начал подниматься. Все выше и выше по черной деревянной лестнице. Он отчаянно не хотел идти наверх, но чья-то воля не давала ему развернуться и спуститься вниз. Он вспомнил, что при попытке прекратить восхождение онемел и потерял способность дышать. Поэтому пошел наверх. И оказывается, в это же время он действительно поднимался по лестнице.

– Не так быстро, Хатч! – попросил шедший рядом Дом.

– Ммм? Извини, – Хатч сбавил шаг.

Подошвы его босых ног были черными от грязных старых ступеней. Вытянув руки, он пытался удержать равновесие на скользком дереве. Он был совершенно голый. Его тощее бледное тело бил озноб. Он ощущал себя маленьким мальчиком, ковыляющим в ванную. Да, во сне он был гораздо моложе и отчаянно нуждался в покровительстве и защите.