– Похоже, отпуск подошел к концу, – сказал Хатч после нескольких минут молчания.

Люк расплылся в улыбке, но со стыдом понял, что смеется в полной тишине. Хатч тоже улыбался, слабой и вымученной улыбкой. Он покачал головой.

– Не знал, что ты такой, шеф. Видит бог, я давно хотел накостылять Дому, но такие, как мы, не должны так себя вести. О чем ты думал?

Посмотрев на Хатча, Люк прочел в глазах друга разочарование. И стойкое отчуждение. После подобного события ничего не вернуть. Уже никогда не будет как прежде. Он знал, что их дружбе пришел конец.

– Черт, – сказал он и покачал головой. Замолчал, сделал несколько судорожных глотков, еле сдерживая слезы. К горлу подступил комок. Какое-то время он не мог говорить, потом встал и пошел прочь от мертвого поваленного дерева.

– Что я здесь делаю? – сказал Люк, уходя дальше по тропе. Хатч шел за ним, опустив голову, с бледным и грустным лицом. Его явно тяготила сложившаяся ситуация и навязанная роль родителя, принимающего все решения.

– Да, я не мог позволить себе эту поездку, но я не дам называть себя неудачником. – В груди у Люка защемило. Он хотел оправдать свои действия, вызванные обидой на Дома, но не смог.

Хатч посмотрел на небо и зажмурился от падающих на лицо дождевых капель.

– Вернусь-ка я лучше к легкораненому.

– Он ничего не знает обо мне. Ничего. И никто из вас не знает.

– Да он ничего и не имел в виду. Как и все мы.

– Я что, придурок?

Хатч посмотрел себе под ноги и вздохнул.

– Ты тоже так считаешь. Все нормально. Так и скажи. Мне уже насрать. Я готов хоть сейчас уйти, Хатч.

– Хватит нести чушь. Мы уже сыты по уши.

– Я собирался пойти за помощью.

– Да, мы еще не дошли. Да, забуксовали. Но я хочу, чтобы вы все немного остыли. Иначе ни к чему хорошему это не приведет.

– Извини. Я просто не сдержался.

– Брось!

Они не могли смотреть друг другу в глаза. Они смотрели на землю, на небо, на бесконечные деревья и кусты вокруг, которые были им совершенно безразличны.

– Хатч, я прошел несколько километров. Достиг конца тропы. Весь ободрался, чтобы найти выход. А когда вернулся… я так разозлился. И не сдержался. Потому что… вы почти не сдвинулись с места. Будто в этом не было никакой необходимости.

– Херня все это, и ты это знаешь.

– Я хотел…

– Они не могли идти. Они оба сломались. Я просто пытался их подбодрить. Поддерживал разговор и пытался отвлечь.

– А я все изгадил.

– Абсолютно.

Люк вздохнул. Потрогал свое лицо там, куда Дом нанес удар. Даже не болело, просто опухло.

– Мне нужно много чего тебе сказать.

Хатч повернул голову в сторону.

– Нашел выход?

Люк покачал головой.

– Не. Все гораздо хуже. Гораздо. – Он пнул ногой куст.

Хатч зажмурился и застонал. Потом открыл глаза и вздохнул.

– На следующий год арендуем караван.

– Я уже собирался плюнуть и повернуть назад, когда наткнулся на кладбище.

Он снова привлек внимание Хатча.

Люк кивнул.

– Там были плиты или стоячие камни. Называй, как знаешь.

– Рунные камни.

– Рунные камни. Все заросшие. В кустах, под которыми я полз. А с другой стороны от них стоит церковь.

– Что за херню ты несешь?

– Правда. Какая-то старая церковь. Типа той, что мы видели в Скансене. И лес вокруг нее чуть более редкий.

23

– Странно. Очень странно, дружище, – сказал Хатч Люку, семенившему за ним по пятам через кусты, словно маленький ребенок за мальчиком постарше.

– Что?

Хатч остановился у груды камней, сваленных вокруг небольшой возвышенности посреди заросшего кладбища. На утопающих в зелени камнях лежала наклоненная плита. – Это кромлех. Бронзовый век.

Люк покосился на Хатча, зажав фильтр сигареты онемевшими губами.

– Это была крыша, – Хатч похлопал по плоскому наклонному камню, лежащему на вершине груды. Такие камни воздвигали на кургане. Это могильный холм. Вот почему они так расставлены. Камни под этой плитой служили боковыми панелями, но упали. А там, – Хатч указал прутом на другой небольшой холм за курганом, – еще один кромлех. Или дольмен. Это старые, очень старые могилы, дружище.

Внезапно он повернулся и указал прутом на дальнюю часть просеки, на заросли белоствольных берез и ежевики, окружавших обнажение больших, округлых, серых от оленьего моха камней. До этого они обошли все вокруг в поисках других рунных камней. – А это частично разрушенная коридорная гробница. Большая, несомненно. Футов двадцать в длину. Видишь те два вертикальных камня? Похоже на вход. Явный признак, что это коридорная гробница. Такие есть по всей Швеции. И дольмены тоже. Но, как правило, они не встречаются в одном и том же месте. Коридорные могилы относятся к железному веку.

Он оглянулся с каменным лицом.