– Мне нужно найти выход, иначе я сойду с ума. В моей коробке не осталось предохранителей. Все перегорели. Расплавленная пластмасса и провода, дружище. Вот кто я такой. В этом году у меня был десяток стычек. На публике. И еще кое-что.

Он замолчал, сплюнув в темноту.

– Я просто очень зол. Все время. Было у тебя когда-нибудь такое?

– Не могу сказать.

– Это я, я, все время я. Понимаешь? Я, и только я. Я хочу остановить это. Хотя бы ненадолго.

– Вот почему я живу в деревне. Город мне не подходит.

– Думаю, ты прав.

– Знаю, Дэвон зовет. Пора домой, шеф.

Люк кивнул и почувствовал, что мыслями он где-то в другом месте.

Хатч вернул его в реальность.

– Тем не менее, я хочу рассказать тебе кое-что. Но только между нами.

– Что?

– Ты поймешь, почему я не хочу, чтобы ты поддевал толстяков насчет их жен. Надеюсь, это поможет избежать будущих военных действий.

– Продолжай.

Хатч сделал длинную затяжку и выбросил сигарету. Она упала во тьму, оставив сноп оранжевых искр. – Мишель выгнала Фила из дома.

– Да ну?

Хатч кивнул.

– Ему пришлось перебраться в квартиру. Она забрала девчонок и дом собирается забрать. Сплошной шантаж.

– Почему?

Хатч оглянулся через плечо на палатку, где спал Фил. Когда после короткой паузы оттуда снова донесся храп, он повернулся к Люку.

– Он никогда ей не нравился. Ты знаешь это. Но он был при деньгах. Мамин-папин банк, потом агентство недвижимости. Только поэтому она им и заинтересовалась. Хотя дела на том фронте шли не так уж и хорошо. Его компания пострадала от кризиса, агентство недвижимости. Никто не будет покупать шикарные апартаменты, которые строит его фирма. Если у него и было чего-то много, так это долгов. А все из-за кредитов и займов. Им нечего возвращать банкам. Как только все зашаталось, Мишель умыла руки. Он и дом на Кипре потерял. Банкрот.

– Вот дерьмо.

– Не то слово. И Домжа в той же лодке, плюс-минус пара миллионов.

– Нет.

– Шшш. – Хатч снова посмотрел в сторону палаток. – Развелся.

– Правда?

Хатч кивнул и потянулся к котелку.

– Передай ведро.

Люк протянул ему свою пустую кружку.

Хатч сосредоточенно наливал кофе из котелка.

– Еще до моей свадьбы. В тот день они даже формально не были вместе. Гейл уже несколько лет сильно подавлена. Вопросы самооценки. Или послеродовая депрессия из-за рождения Молли, их последнего ребенка. Кто знает? В прошлом году она просто опустила руки. А ты знаешь, какой букет у их младшего? Астма, синдром дефицита внимания. Теперь они думают, что это аутизм. Все, что полагается. Плюс Дома выгнали с работы. Маркетинг в сфере финансовых услуг. Сократили. Весь его талант как водой смыло.

– И чем он сейчас занимается?

– Присматривает за детьми, злится. Вертится как белка в колесе, но толку мало. Гейл живет у матери. Сидит на таблетках.

Люк закрыл лицо руками и застонал:

– Вот дерьмо.

– И он проделал весь путь из Швеции, чтобы замудохаться, заблудиться и получить от тебя не одну взбучку, а две. Вот почему они оба взвинченные и сварливые. И, похоже, им не так уж приятно видеть, что кое-кто прожигает жизнь без всякой ответственности.

– Какого хрена ты не говорил мне этого раньше, Хатч?

– Они не хотели портить отпуск. Просто хотели полностью отвлечься, а если бы ты узнал, пришлось бы слишком многое объяснять и погрязнуть в самоанализе.

Люк почувствовал, что попал под холодный душ. Он вздрогнул. Его переполняла ненависть к себе.

– Боже, какая я сука.

– Ты не должен был знать.

– Будто они мне не друзья.

– Не так уж вы были близки, шеф. Ты исчез с их радаров на долгие годы.

– Я знал, что что-то стряслось. Знал. Должен был догадаться. Боже, какой я эгоист. Я весь ушел в себя. Не видел дальше собственного носа…

Его прервал треск. Где-то среди бескрайних лесов, в океане невидимых зарослей и древесных обломков, хрустнул то ли ствол, то ли крупный сук. Этот треск, казалось, разнесся во всех направлениях, и было невозможно понять, где его источник.

– Боже, я здесь чокнусь.

Хатч с шумом выдохнул.

– Я тоже.

– Я уже слышал такое раньше. Рядом с лачугой.

– Просто ветка упала.

– Думаешь?

– Больные ветки раскисают от воды и отваливаются.

Но последовавшая затем серия звуков не могла быть вызвана деревом. Ничего подобного они ни в этом, ни в любом другом лесу не слышали. Смесь бычьего кашля и шакальего лая. Такой глубокий и сильный звук могло издавать только очень крупное животное, дикое и свирепое. С которым лучше не встречаться. Звук повторился метрах в двадцати от них, с подветренной стороны. Но не сопровождался шумом движения.