До сих пор Эдвард был очень вежлив и обходителен со мной. Он еще не спрятался ни в одном темном углу, чтобы выскочить и напугать меня. Я думаю, что Лондон меняет его к лучшему. Должно быть, в городе полно молодых леди, с которыми он может быть груб. Он стал носить элегантные костюмы с чистым отутюженным носовым платком, засунутым в карман. Альфи сказал мне, что Эдвард настаивает на чистом платке каждый день, и ему пришлось пойти в город, чтобы купить еще несколько штук, чтобы уверить Эдварда, что они не закончатся во время его визита домой.

Сегодня мне пришлось вычистить все каминные решетки. Его Светлость повел Эдварда в городскую ратушу на сегодняшнее собрание, оставив Альфи дома. Гарольд сказал ему, что он может мне помочь. Альфи развлекал меня рассказами о своей огромной семье: у него три сестры и два брата. Как я смеялась, когда он рассказывал мне о том, в какие передряги они постоянно попадают. Ему очень повезло, хотя он так не считал, сказав, что был так рад сбежать от них, когда получил здесь работу.

В моей семье была только мама и я, пока она не умерла, и она всегда много работала, поэтому мы никогда не проводили много времени вместе. Я так скучаю по ней и часто думаю, каково это быть не единственным ребенком в семье. Мне очень нравится Альфи. Он такой хороший друг. У него самые светлые голубые глаза, вокруг которых образуются морщинки, когда он смеётся, и копна волнистых светлых волос.

К тому времени, как очистили последнюю решетку, мы стали похожи на пару трубочистов, и кухарка приказала нам помыться и переодеться, прежде чем её светлость заметит нас обоих и закричит от страха. Альфи толкнул меня локтем в бок, и мы помчались вверх по лестнице для слуг в наши покои. Эдвард, должно быть, вернулся рано, потому что стоял на верхней ступеньке лестницы и смотрел на Альфи, который опустил голову и извинился. Я продолжала подниматься по лестнице, боясь, что Эдвард последует за мной, но он этого не сделал. Я понятия не имею, зачем ему ждать на нашей тесной лестнице, когда у него есть парадная лестница в передней части дома, чтобы подниматься и спускаться. У меня ужасное чувство, что он шпионил за мной, но, может быть, я просто веду себя глупо.

12 апреля 1887 года

В этот вечер дом был пуст. Лорд и леди Хитон отправились на вечеринку, и нам всем дали выходной. Кухарка и Милли отправились навестить старую миссис Блэкли, которая очень больна. Она работала здесь до выхода на пенсию. Гарольд отвез их в каретке, а потом собирался ненадолго встретиться с Альфи в таверне, прежде чем забрать их обратно.

Альфи спросил меня, не хочу ли я пойти, но таверна — не самое подходящее место для молодой девушки. Если я войду туда, все будут смотреть на меня неодобрительно. Кухарка хотела, чтобы я поехала с ней и Милли, но я не могла видеть еще одного умирающего человека так скоро после моей матери. Я сказала ей, что плохо себя чувствую и хочу пораньше лечь спать. Взбежала по парадной лестнице, чтобы разобрать кровать её светлости, и столкнулась с Эдвардом на площадке второго этажа. Он выглядел таким лихим и красивым, одетый в свой лучший костюм, чтобы пойти на танцы. Он смотрел на меня своими холодными черными глазами, но продолжил идти, и я опустила голову. Он сбежал по лестнице, и я поймал себя на том, что наблюдаю за ним через балюстраду, он посмотрел туда, где я стояла, и устремил на меня взгляд своих холодных глаз. Мое сердце пропустило удар, и я так испугалась, потому что вспомнила, что в доме остались только я и он. Затем он поднес руку к губам и послал мне воздушный поцелуй. Я была так напугана, что побежала прямо в свою комнату и закрыла дверь. Мои щеки пылали от стыда, и, как бы мне ни было неприятно это признавать, я чувствовала что-то еще, кроме ненависти к нему, потому что мой желудок сжался от восторга при мысли о том, что он послал мне воздушный поцелуй.

Завтра у меня день рождения, и мне исполнится шестнадцать лет. Мне было девять, когда я впервые приехала в этот дом вместе с матерью, когда ей предложили место экономки. Завтра мне будет не с кем его отпраздновать, но это не имеет значения. Я должна помнить, что могу оказаться в гораздо худшем месте, чем аббатство Вуд.

13 апреля 1887 года

Ночью меня разбудил сдавленный крик за окном моей спальни. Я встала с кровати, чтобы посмотреть, откуда он взялся. В темноте я разглядела две фигуры под огромным дубом. Я сразу узнала Эдварда. За все годы, что пряталась от него, я бы узнала его силуэт где угодно. Другая фигура принадлежала девушке, и я с ужасом наблюдала, как он толкнул её на землю, её платье и нижние юбки перепутались под ней. Я увидела, как Эдвард поднял руку и жестоко ударил её по лицу, и громко застонала. Он оседлал её и повернулся, чтобы посмотреть прямо на мое маленькое окно спальни на чердаке. Уверена, он улыбался, как будто знал, что я наблюдаю.