Но он взорвался от ярости, когда я упомянула о ребенке. Швырнул вазу в стену и сорвал одну из любимых картин леди Ханны. Затем выскочил из гостиной и спустился в подвал. Гарольд сказал мне, что он взял с собой графин виски и стакан. Я хотела пойти к нему, но решила оставить в покое, пока он не успокоится. Я думала, что он будет рад стать отцом. Как я могла так ошибиться? Куда подевался мой очаровательный Эдвард? Вместо него снова появился черноглазый, подлый и обидчивый Эдвард двухлетней давности.

Когда он, наконец, вернулся ко мне, то был настолько пьян, что едва мог говорить. Его кулаки не сильно пострадали, хотя он сильно ударил меня по лицу, настолько, что у меня заплыл глаз, и я убежала и провела ночь в своей старой спальне, молясь, чтобы он не пришел искать меня.

Он не пришел поговорить со мной перед отъездом, но я надеюсь, что, когда он вернется в Лондон и подумает о своем ужасном поведении, он напишет и извинится за свою вспышку. Конечно, он должен понимать, что, если мы станем родителями, это сделает нашу жизнь полной.

1 сентября 1888 года

Завтракая в столовой, я прочитала в «Таймс» об ужасном убийстве, которое произошло в той части Лондона, которая называется Уайтчепел. Было найдено тело женщины по имени Полли Николс с перерезанным от уха до уха горлом. Там говорилось, что у женщины также имелись ужасные раны на животе, а когда её нашли, на горле у неё был чистый белый носовой платок. Я так рада, что живу в таком красивом, уединенном доме, окруженном нашим собственным лесом и довольно далеко от ближайшего города. Здесь, слава богу, ничего подобного не происходит.

Газета описывала эту женщину как «проститутку». Мне придется спросить Эдварда, что это значит. Мне кажется, я догадываюсь, но не хотелось бы ошибаться. Я могла бы спросить кухарку, но она бросила бы на меня один из своих взглядов, а я не выношу, когда она смотрит на меня свысока.

Эдвард, наконец, позвонил мне сегодня днем, чтобы извиниться за свое ужасное поведение, когда он был дома в последний раз. Он попросил у меня прощения за то, что причинил мне столько боли после нашей последней ссоры, и спросил, все еще ли я злюсь на него. Я рассмеялась и сказала, что не могу долго на него сердиться. Упомянула о газетной статье, и он сказал, чтобы я не беспокоилась о том, что происходит в Лондоне, потому что это далеко от аббатства Вуд, и это большой город, полный странных людей. Он объяснил, кто такая проститутка, и я оказалась права. Эдвард сказал, что таких женщин, ему приходится ежедневно лечить в приемном покое, и от этого мне стало еще грустнее. Бедная женщина вела ужасную жизнь, и закончила её самым ужасным образом. Конечно, ей стоило уйти в лучшее место. Когда молилась сегодня вечером, я молилась за её душу. Прежде чем лечь в постель, я почему-то никак не могла выкинуть из головы образ Полли Николс, и прошло много времени, прежде чем я заснула.

9 сентября 1888 года

Завтракая, я снова прочла в газете, что в Уайтчепеле самым отвратительным образом убили еще одну женщину. Энни Чапмен перерезали горло, как и в прошлый раз. Далее в отчете описывались другие её ужасные раны, и у меня кровь застыла в жилах при мысли о боли и страданиях, которые перенесли эти бедные женщины. Я понятия не имею, почему это так на меня влияет. Может быть, потому, что знаю, что Эдвард в Лондоне и имеет дело с такими бедными женщинами, и это как бы связывает меня с ними. Эту женщину тоже нашли с чистым белым платком на шее. Может убийца чувствовал себя виноватым в том, что сделал, и таким образом пытался скрыть это? К счастью, я никогда этого не узнаю. Мне придется спросить Эдварда, живет ли он где-нибудь поблизости от этого ужасного Уайтчепела. Надеюсь, что это не так, потому что кажется, как будто люди, живущие в этом месте, имеют очень мало денег. Эдварду не нужно беспокоиться об этом, потому что ему повезло, что у него их много.

Весь день я чувствовала себя больной и усталой, но не знаю, то ли оттого, что эти убийства так на меня влияют, и я не могу выбросить их из головы, то ли оттого, что я чем-то больна. Тошнота не покидает меня, и я все время чувствую себя такой опустошенной.

15 сентября 1888 года

Должно быть, нечистая совесть одолела Эдварда, потому что сегодня он неожиданно вернулся домой. Я все еще чувствую себя не лучше, и за ужином он хотел знать, почему я ковыряюсь в еде и не ем. Он читал мне лекции о последствиях плохого питания. Сказала ему, что плохо себя чувствую, и он настоял, чтобы я рассказала о своих симптомах, и проверил пульс и температуру. Он не думал, что у меня что-то серьезное, но настоял, чтобы мы первым делом вызвали доктора Смита, чтобы убедиться, что все в порядке. Я просила его перестать суетиться, но он не слушал.

Когда мы сидели в библиотеке и обсуждали наши планы на будущее, он сказал, что не может перестать думать о том, каким жестоким он был во время своего последнего визита домой. Он снова извинился, но ни слова не сказал о моем желании иметь ребенка.