— Нет, да, возможно, но я не хочу. Хочу побыть один. Я останусь здесь, в церкви, если ты не против, в ризнице есть одеяло и надувной матрас, который никто не купил на летней ярмарке. Со мной все будет в порядке. Я хотел бы остаться поблизости, мне предстоит долгий и обстоятельный разговор с Богом.

Он пытался пошутить, но это звучало не так смешно, как следовало бы.

— Вы уверены? Могу я предложить вам что-нибудь поесть, сэндвич или что-нибудь выпить?

— Нет, спасибо, у меня, кажется, нет особого аппетита, и если я выпью, то спиртного, а не апельсинового сока. Я могу воспользоваться вином для причастия. Остался целый ящик с вином, которое было отправлено по ошибке, оно слишком крепкое, чтобы раздавать его на утренней мессе. Я хотел отослать его обратно, но не успел, слава Богу, хоть за что-то.

Сарказм в его тоне был едким, и Энни почувствовала себя ужасно за него.

— Я сообщу тем, кто охраняет место преступления, что вы останетесь здесь, тогда они не испугаются и не зададутся вопросом, кто бродит по церкви, а затем отправлюсь домой. Я должна была закончить работу пару часов назад, и мне нужно принять душ.

Отец Джон встал и обнял ее.

— Конечно, спасибо, Энни, но тебе не следовало торчать здесь, чтобы составить мне компанию. У тебя своя жизнь, и пора вернуться домой, но я очень ценю, что ты оставалась здесь со мной. Надеюсь, кто бы ни был этот счастливчик, он действительно ценит, насколько ты особенная.

Энни рассмеялась:

— Я могу остаться еще немного, если вы хотите, это не проблема.

— Нет, иди домой, я настаиваю, со мной все будет в порядке, просто дай знать своим офицерам, чтобы они не пришли и не ударили меня электрошокером посреди ночи.

Она подошла к двери и почувствовала, как ее сердца разрывается при виде священника, который теперь стоял на коленях и молился у подножия алтаря. Когда она открыла дверь церкви, до нее донесся запах, наполнявший ее дом, и она поморщилась.

Энни посмотрела на дом и улицу за церковью. Их оцепили сине-белой полицейской лентой, вокруг никого не было, за исключением двух полицейских, которые стояли по обе стороны улицы, чтобы остановить прохожих, направляющихся к месту преступления.

Энни направилась к Салли, с которой когда-то работала.

— Привет, священник все еще в церкви. Он сказал, что ему некуда идти, и он хочет быть рядом. Я связалась с инспектором, и он сказал, что все в порядке, пока Джон не попытается проникнуть в дом, так что не могли бы вы присмотреть за ним, пожалуйста.

— Как это все ужасно, настоящий позор. Он был всего лишь молодым парнем. В этом городе творится какая-то неразбериха. Бьюсь об заклад, ты рада, что не придется во всем этом возиться.

Энни посмотрела на свой ярко-желтый жилет и рассмеялась.

— Ты правда так думаешь? Я перевелась на Озера, чтобы сбежать от всего этого подальше, и не прошло и двух недель, как я по уши в другом кровавом деле об убийстве. В какой кошмар превращается моя жизнь.

— Господи, Энни, ты просто магнит для безумцев с топорами, они тянуться к тебе, как мухи на дерьмо.

Энни наклонила голову к Салли:

— Честно говоря, не знаю почему, но клянусь, похоже я опять влипла. Отец Джон — прекрасный человек, и я помогу ему, чем смогу, но буду держаться подальше от всего, что хоть отдаленно опасно. — Она уже направилась к патрульной машине, которую припарковала несколько часов назад, но повернулась к Салли. — Ты раньше чувствовала этот ужасный запах? Как гнилые овощи или мертвое животное.

Салли покачала головой.

— Нет, не чувствовала. Ты была рядом с канализационным стоком или что-то в этом роде? Я так понимаю он доносится не из дома. Внутри конечно запах ужасный.

— Нет, я так не думаю, окна и двери закрыты, он не может доноситься оттуда, и он был рядом с церковью, как раз там, где я вышла из двери.

— Должно быть, это старая канализация, такая погода никак не улучшает запах.

Энни улыбнулась и продолжила идти по улице к машине. Она совсем забыла об отвратительном запахе в своем доме, который постоянно появлялся и исчезал, и теперь она не знала, хочет ли возвращаться домой, если он все еще там. Она чувствовала что-то, но понятия не имела, что это такое. Единственное, что она понимала, так это то, что столкнулась с чем-то очень плохим.

Сев в машину, она завела двигатель, пристегнула ремень безопасности, посмотрела в зеркало заднего вида и закричала. Мертвый ребенок сидел прямо за ней, воздух в машине потрескивал, от холода. Девочка поднесла палец к губам, чтобы успокоить Энни, а затем прошептала:

— Пожалуйста, не шумите, он услышит вас и узнает, что я здесь. Мне нельзя с вами разговаривать, но мне нужна помощь. Я не хочу, чтобы мой брат убил кого-то еще, но ничего не могу сделать, чтобы остановить его. Я застряла здесь с того самого дня, как умерла.

— Кто твой брат и почему ты застряла здесь?

Девочка растворилась в воздухе, но ее голос прошептал прямо в ухо Энни, заморозив крошечные волоски внутри: