Голос у старца был ласковый и певучий, выглядел он, как добрый волшебник, а Кирилла с детства корежило от таких вот добреньких, глядящих в душу поверх очков.

Старец присел на стул, на середину сцены выдвинулись женщины и блаженный. Зажглись свечи, душно запахло ладаном, Кирилл приготовился слушать надоевшие усыпляющие псалмы, но читать ничего не стали.

Блаженный вдохнул и запел, глядя поверх голов. Пел что-то красивое и мелодичное на латыни.

Рядом подавился воздухом Александр.

— Ничего себе!

— Что? — не понял Кирилл.

— Неожиданно в этом сарае.

— Чего?

— Потом объясню.

Потом так потом, тем более что на них уже косились сектанты. Кирилл состроил благочестивое лицо и продолжил рассматривать паству. Все завороженно внимали. Лица разгладились, а улыбки показались Кириллу пугающе беззаботными. Александр тоже включился: пялился на поющего парня и едва не покачивался в такт. Вот же его нахлобучило, сразу видно — творческий человек. Нет, пел парень вполне ничего так, но Кириллу больше понравилось, когда две женщины стали подпевать. Получилось вообще классно.

Закончив, блаженный скромно отполз за спину старцу, а женщины с залом затянули заунывное «помилуй нас, боже». Старец, не вставая, протягивал руку, сектанты по очереди подходили ее целовать. Закончив, он все-таки отлип от стула, пожелал всем «пережить эту ночь» и скрылся со свитой за той же дверью, через которую вошел. Кириллу немедленно представилось что-то вроде «Десяти негритят»: десять сектантов, и проснутся завтра не все. Он задавил смешок и вернул себя на грешную землю. Вечерня явно заканчивалась.

«… яко благословен еси во веки веков. Аминь»

Ну наконец-то всё. Как эти зомби часами на молитве выстаивают? У него и то подготовка хуже. Очень хочется есть и спать.

Интересно, когда тут кормят? Или их голодными обратно отправят? Пока они тут духовно просвещаются, в монастыре ужин давно прошел. К сожалению, здесь, очевидно, тоже: сектанты двинулись вверх по лестницам, а двери в трапезную так и остались закрытыми.

— Братья… — подошел к ним проводник.

— Тут туалеты есть? — перебил его Кирилл: надо же осмотреться.

Туалеты, конечно, были. И охранник был, оказывается: за той самой левой дверцей напротив кухни; смотрел очень недружелюбно, как будто читал кириллово личное дело и заранее готовился хватать и вязать. Похоже, бывший коллега.

Александр мыл руки и задумчиво пялился в зеркало.

— Так чего ты там трепыхался? — поинтересовался Кирилл.

— Тебе не понять.

Александр уже восстановил свое самомнение и морду кирпичом.

— Тоже мне, сложности. Парень поет лучше, чем ты, да? Или просто запал? Ты у нас не из этих? Которые хоть куда?

Александр ловился на раз. Покраснел, оскалился, как бы плеваться не начал.

— Быдло полицейское! Алкаш, а туда же, изображаешь из себя…

— Так ты тоже алкаш.

— У меня мозгов хватает «В лесу родилась елочка» от «Panis Angelicus» отличить!

— Чего-чего?

— Того! У парня явно образование. Тенор, и не хилый такой тенор. Школа видна.

— Да? — интересненько. — А как ты определил?

— Слышно же. Дыхание, опора, звук. Что он тут забыл, в этой помойке?

— Может, тоже алкаш, как мы с тобой?

А может и похуже. Во всяком случае, Кирилл бы за ним приглядывал и за спиной не оставлял.

— Наверное.

Александр как-то скис, может быть, задумался о собственном будущем. Оно и на пользу. Глядишь, выводы сделает.

— Пойдем, а то подумают про нас нехорошее. В святом-то месте.

За дверью их ждал уже другой мужик, коренастый, полуседой, похожий на физрука.

— А где этот наш? — удивился Кирилл. — Ну, этот…

— Иоанн? Завтра после службы за вами вернется, — отмахнулся мужик.

— Как завтра? А сейчас нам куда?

— Вас старец зовет. Идемте.

— Какая честь!

Кирилл сам себя заткнул, едва успел тон сменить с издевательского на восторженный. Не время психовать и выпендриваться, Кирюша, вот оно, соберись. Пора поработать, дружок.

Мужик еще раз оглядел их и повел за собой.

На третий этаж вела еще одна довольно крутая лестница, «физрук» по ней топал вполне бодро. Пройдя приемную, он тихонько постучал в дверь.

— Господи, благослови.

— Входите с богом.

Кирилл едва не хихикнул: из них троих на бога точно никто не тянул. За дверью был светлый, просторный кабинет с книжными полками, компьютером на столе и горящей в углу у икон лампадкой. Старец поднялся из кресла и приглашающе указал на приготовленные стулья.

— Здравствуйте, дети мои, садитесь. Андрей, иди отдыхать.

«Физрук» бесшумно испарился, они уселись. «Дети»! Ладно еще Александр, а Кирилла этот «старец» старше всего на семь лет.

— Вот, наконец-то поговорим, а то раньше как-то времени не находилось!