И я должна был помочь ей.

― Ладно, ― кивнула я, выключая зажигание. ― Какой у нас план?

Мама выглянула в лобовое стекло. Над нами сияла гигантская луна.

― Они все будут в церкви, потому что полнолуние. Я пойду и найду ее, ― решила она.

― Мама, ― запротестовала я. ― Я ни за что не позволю тебе скакать по городу на костылях.

Я сделала глубокий вдох. Вынудила Мэй вернуться сюда. Это был мой бардак — я должна была быть той, кто уберет его.

― Я позову ее, ― заявила я.

― Нет! Джулс. Я не могу позволить тебе сделать это…

― Я смогу двигаться быстрее сама. Просто позволь мне найти ее, и я приведу Мэй обратно. Тогда мы сможем уехать из этого жуткого города.

Мама была недовольна этим, но у нее не было особого выбора. Она посмотрела на меня:

― Мне очень жаль, что я втянула тебя в это, Джулс. Мне не следовало этого делать. Я просто…

― Теперь это не имеет значения, ― перебила я ее. Нам нужно забрать Мэй и убраться отсюда, ― А где же церковь?

― Точно не знаю, но в городе всего несколько улиц. Это, наверное, самое большое здание.

― Я найду ее, ― подтвердила я, надеясь, что действительно смогу. ― Она будет в каком-то трансе или что-то в этом роде?

Лицо мамы было серьезным, когда она выпалила:

― Возможно. Но вот что ты должна ей сказать: «Амелия – не твоя вина».

― Не ее вина? Она думает, что имеет какое-то отношение к смерти сестры?

Мама не хотела вдаваться в подробности:

― У нас нет времени, Джулс, ты должна поторопиться.

Она была права:

― Я позвоню тебе, если не найду ее.

― Они блокируют сеть, ― сообщила мне мама.

Я вспомнила, что Мэй говорила мне, что в городе нет технологий. Я не понимала тогда, что это означает отсутствие покрытия сотовой связи или беспроводного сигнала. Это было варварство.

Оставив ключи в машине, я открыла дверцу и вылезла наружу.

― Будь осторожна, Джулс! ― шепотом предупредила мама.

Я кивнула и захлопнула дверцу машины, решив отправиться в город самостоятельно. Лунный свет был ярким, освещая мой путь у сарая и силоса.

Впереди виднелись ряды маленьких домиков ― на вид их было четыре или пять улиц. Темные дома были сделаны из дерева и выглядели так, как будто их построили давным-давно. Несмотря на то, что это место было в основном с грязными дорогами и старыми зданиями, город был чистым, организованным, причудливо — пугающе идеальным. Как Степфорд встречал «Маленький домик в прерии». Похоже, это действительно было хорошее место ― за вычетом того небольшого факта, что это была секта.

Прогуливаясь по пустынным улицам, я заметила, что на них нет никаких дорожных знаков. Я думаю, если бы ты принадлежал этому месту, ты бы знал, куда идешь. Это было явно не место для людей, которым там не место. Не для людей вроде меня.

В нескольких кварталах над крышами я увидела колокол церкви. Это выглядело нормально, за исключением того, что наверху я заметила, что крест был…

Перевернутым.

Дрожь пробежала вниз по моему позвоночнику. Мне нужно было быстро с этим покончить.

Я пробиралась по грязным дорогам, понимая еще одну жуткую вещь: никого не было. Я увидела только несколько тракторов и грузовиков доставки, но за сараем не было никаких автомобилей. Никто не мог попасть в это место.

Или выбраться.

Я шла по пустым дорогам к церкви, полагая, что все в городе ― вероятно, их пара сотен человек или около того ― должны быть там.

Подойдя ближе к зданию, я услышала пение. Оно звучало как гимн или что-то в этом роде. Я завернула за угол и увидела большое белое строение. Церковь была самым большим зданием в городе, высотой в несколько этажей. Перед домом стояло несколько белых пассажирских фургонов.

Ступив на скрипучее крыльцо церкви, я направилась к двойным дверям. Гимн продолжался: простая мелодия, которую пели мужчины на нижней октаве, а женщины на верхней.

Толстые деревянные двери были тяжелыми. Я потянула за ручку одной из них и тихонько приоткрыла ее. Изнутри лился теплый свет. Я заглянула внутрь и увидела ряды скамей, заполненных людьми. Я не хотела, чтобы меня кто-нибудь увидел, поэтому откинулась назад и закрыла дверь.

Я обогнула угол здания, чтобы посмотреть, есть ли другой вход. Там была боковая дверь, которая вела внутрь, в занавешенную часть часовни. Я не заметила, чтобы кто-то наблюдал бы за мной, поэтому проскользнула внутрь.

Занавески на самом деле были драпировкой, которая свисала до самых стропил. Я спряталась за ними. Красный бархат пахнул плесенью и странно успокаивал, напоминая мне старинные вещи моей бабушки на чердаке.

Пока продолжался гимн, я осторожно заглянула за угол занавеса в церковь.

Большое пространство было освещено свечами и рядами деревянных скамей. Мужчины сидели по правую сторону прохода, женщины ― по левую.