В округе не было сада лучше, чем у нашего Ганса. В его саду росли: душистая гвоздика, левкой, белоцвет, петуший гребешок, пышные розы, разноцветные крокусы, голубые фиалки, лилии, васильки, ирисы, нарциссы и майораны.

Все это цвело в продолжение нескольких месяцев; если один цветок отцветал, его сменял другой. И красота, и аромат сада не терялись ни на минуту.

Много имел друзей маленький Ганс, но лучшим из всех он считал мельника Гуго. Правда, маленького Ганса нередко смущало то обстоятельство, что мельник, когда бы только ни проходил мимо его сада, всегда нагибался через изгородь и рвал цветы или фрукты. Если Ганс заставал его врасплох, то мельник без всякого смущения говорил:

– А, здорово, друг! Ты, конечно, не обижаешься? Ведь истинные друзья, как мы с тобой, должны все делить пополам.

Ганс улыбался и, разделяя мысли своего преданного друга, утвердительно кивал головою.

– Удивительное дело, – говаривали иногда соседи, – мельник еще ничем ни разу не отплатил Гансу за его цветы и фрукты; а ведь у него на мельнице сотни мешков муки лежат в запасе; а сколько у него молочных коров, а какое громадное стадо кудрявошерстных овец.

Но Ганс не размышлял об этом. Он все забывал, когда мельник заговаривал красноречиво о верной дружбе искренних друзей.

Работая в саду, Ганс был доволен своей судьбой и вполне счастлив. Временные неудачи не смущали его. И если он страдал зимой от холода и голода, то весной и летом с избытком вознаграждал себя продажей цветов и фруктов.

Зиму Ганс проводил в полном одиночестве. Иногда он раздумывал о том, почему же его не навестит «преданный ему друг» мельник Гуго.

Но эту мысль он тотчас же отбрасывал, когда вспоминал большое и сложное хозяйство мельника. «Надо бы мне навестить его, – думал Ганс, – да жаль, что нет теплой одежды».

Между тем мельник Гуго, случайно вспомнив Ганса и его цветы, говорил жене:

– Зачем я пойду к нему, пока не сойдет снег? Когда человек находится в нужде, его нужно предоставлять самому себе. Посетитель может только надоесть ему. И даже друг не должен в это время докучать ему. Когда придет весна, я навещу Ганса и он, наверное, подарит мне ящик первоцвета, чем доставит себе большое удовольствие.

– Ты, мой друг, очень заботлив, – говорила мельнику его жена, удобно расположившаяся у камина. – Твои рассуждения о дружбе доставляют мне гораздо большее наслаждение, чем проповедь священника.

– Папа, а ты бы позвал маленького Ганса сюда, – говорил отцу его маленький сын. – Если он, бедный, плохо живет, я уделю ему половину моего кушанья и поведу его в сени, где находятся мои белые кролики.

– Вот глупый мальчишка! – восклицал мельник. – А еще учишься в школе; ведь если Ганс явится сюда и посмотрит на наше довольство, в нем может возгореться зависть; а зависть – порок, который портит всякое сердце. Я, как лучший друг Ганса, не должен допускать, чтобы его сердце испортилось. А потом Ганс может попросить у меня в долг и муки, придя сюда. Это может испортить наши отношения, потому что мука – одно, а дружба – другое.

– Ах, как ты хорошо говоришь! – одобряла мужа мельничиха.

С наступлением весны мельник однажды заявил жене, что навестит своего друга Ганса.

– Это хорошо, что ты думаешь о других и не покидаешь друзей. Только не забудь вон ту длинную корзину для цветов.

Мельник Гуго взял корзину и направился к садику Ганса.

– Здравствуй, друг, – приветливо сказал он.

– Доброго здоровья и вам, – ответил Ганс, облокачиваясь на лопату и добродушно улыбаясь.

– Ну, как ты высидел зиму?

– Вы, право, очень добры, справляясь об этом, – ответил Ганс. – Да, мне было тяжело, но, слава богу, теперь это кончилось, наступила весна, и я опять с моими цветами. Вы знаете, они очень хорошо идут…

– Зимой мы не раз вспоминали тебя: как-то ты живешь…

– О, вы очень-очень добры! – воскликнул Ганс. – А я уж порешил было, что вы совсем забыли о моем существовании.

– Ганс, – вскричал мельник, – можно ли так думать?! В том и состоит дружба, что она никогда не забывается… Однако как красив твой первоцвет…

– Да, он, и правда, хорош, – подтвердил Ганс, – я очень доволен, что у меня его много. По крайней мере, я могу отнести его на рынок, продать и на вырученные деньги купить нужную мне тачку.

– Тачку? – удивился мельник Гуго. – Да у тебя была хорошая тачка… Неужели ты дошел до такой глупости, что продал ее?

– Видите ли, меня вынудили к этому тяжелые обстоятельства. Зимой мне не на что было купить хлеба, и я продал сперва серебряный пуговицы моей праздничной куртки, потом отцову трубку – дорогое для меня наследие, а затем уж тачку. Но я уверен, что все это я опять верну.