Смерть усмехнулась и, достав черную чашу, наполнила ее болотной водой. Из чаши поднялась испарением болотная лихорадка. Она окутала холодным сырым туманом толпу рабочих, и трети последних не стало: они были мертвы.

Алчность, лишившись трети своих людей, зарыдала, говоря Смерти:

– Уходи отсюда! Разве мало тебе добычи на белом свете? В Азии теперь война, и враждующие короли призывают тебя… Уходи же и не возвращайся!

– Я не уйду до тех пор, – отвечала Смерть, – пока ты не дашь мне хоть одного хлебного зерна.

Алчность злобно посмотрела на Смерть и, еще крепче зажав руку, со скрежетом сказала:

– Ничего, ничего я тебе не дам…

Смерть опять усмехнулась, махнула рукой, и из лесной чащи, где росла ядовитая цикута, вылетела пламенем лихорадка и прошла сквозь толпу людей. От ее прикосновения не стало еще трети людей.

Алчность посыпала пеплом голову и, бия себя в грудь, кричала:

– Ведь это жестоко, жестоко! В Туркестане, Индии и Египте царит голод. Ты там нужна. Иди туда и не трогай моих людей!..

– До тех пор не уйду, пока ты не дашь мне одного хлебного зернышка, – решительно проговорила Смерть.

– Ничего не получишь, – ответила Алчность и отвернулась от Смерти.

Смерть презрительно улыбнулась и свистнула сквозь пальцы. Поднялся вихрь, и в воздухе появилась гигантская черная женщина. На ее челе была красная надпись: «Чума». Она простерла свои крылья над долиной, где работали люди, и застыла в ожидании.

Вскоре на месте работ не осталось ни одного человека: все умерли. Алчность огласила долину громкими воплями и полетела за лес.

Смерть, погрозив ей вслед, свистнула и в кровавом вихре мгновенно умчалась.

Молодой Король заплакал и закрыл лицо руками.

– Не плачь, так всегда бывает, – сказал ему кто-то сзади.

Король обернулся и увидел человека в длинной, широкой одежде.

– Кто эти мертвецы рабочие и что они искали? – спросил Король.

– Они наняты купцом и искали рубины для короны Молодого Короля, – отвечал человек.

– Для какого короля? – спросил бледный Король.

– А вот взгляни в зеркало – и узнаешь его, – сказал человек и, достав небольшое серебряное зеркало, поднес его к лицу Короля.

Король, взглянув в зеркальце, увидел себя. Он вскрикнул и… проснулся.

В открытое окно рвались яркие лучи солнечного света. В саду распевали птицы…

Король позвонил. Вошли пажи, а за ними Распорядитель дворца и высшие сановники. Пажи принесли мантию, сотканную из золота, скипетр, обвитый жемчугом, и корону, украшенную кровавыми рубинами.

Молодой Король с восхищением посмотрел на свои прекрасные уборы, но, вспомнив сны, встрепенулся и сказал:

– Я не надену эти уборы; уберите их!

Придворные подумали, что он шутит, и засмеялись.

Но Король строго сказал:

– Я говорю: спрячьте эти вещи; я не надену их, хотя сегодня и день моего коронования. – Король встал и, указывая на уборы, скорбно продолжал: – О, если бы вы знали, как добыты эти вещи! Вот эта мантия выткана руками скорби и страдания, а в сердце этих драгоценных камней – рубина и жемчуга – таится смерть…

И Король тотчас же рассказал придворным виденные им три сна.

Выслушав рассказ Короля, придворные переглянулись и тихо проговорили:

– Ясное дело, он помешался, потому что сон – не действительность. Кто же верит снам? А потом, нам нет никакого дела до жизни работающих на нас. Мы платим им – и они работают. Если поступать так, как рассуждает Король, то, прежде чем съесть хлеб, надо повидать пахаря и поговорить с ним…

А Распорядитель выступил вперед и сказал:

– Король, все мы умоляем тебя не думать о снах и надеть уборы. Если же ты не наденешь эти царские одежды, то народ и не узнает тебя.

– Не может быть, чтобы народ не признал меня королем без царских одежд! – воскликнул Король.

– Да-да, народ не узнает тебя! – хором вскричали придворные.

– Как? – возражал Король. – Разве у меня не царственный вид? А впрочем, может быть, вы и правы. Однако я не надену мантии и короны. Каким я сюда пришел когда-то, таким и выйду отсюда.

После этого Король велел уйти всем, кроме одного любимого пажа. Выкупавшись при его помощи в ванне, Король достал из расписного сундучка свои прежние одежды: рубашку грубой ткани и жесткий овечий плащ. Все это он надел на себя и взял в руки простой посох пастуха.

Паж хотя и удивился, но с улыбкой сказал:

– Государь, ты при скипетре и в мантии, не хватает лишь короны…

Король вышел на балкон, сорвал ветку дикого шиповника и, сделав из нее венок, надел его на голову.

– Это будет моей короной, – сказал он.

Нарядившись так, Король вышел в Большую залу. Там его ждали собравшиеся придворные. Когда показался Король, они стали смеяться. Одни закричали: «Государь, ведь народ ждет не нищего, а короля». Другие негодовали: «Такой повелитель недостоин нас: он позорит государство».

Король молча прошел среди них, спустился вниз, сел на коня и медленно направился к собору. Паж шел рядом.