Народ не узнал Короля и насмешливо кричал:

– Смотрите, вот едет шут нашего Короля!

Король остановился и сказал:

– Не правда… я сам король. Выслушайте меня.

И он во всеуслышание рассказал виденные им сны. Когда Король замолк, из толпы выступил человек и с сожалением произнес:

– Эх, государь, тебе не изменить порядка в мире… Подумай только о том, что ваша пышность и роскошь кормят нас, бедняков. Не спорю, работать у жестокого хозяина тяжело, но совсем не иметь работы еще хуже. Ведь птицы нас кормить не будут. И ты не властен приказать продавцу и покупателю: «Продавай по такой-то цене!» или «Покупай на столько-то!» Наши страдания далеки от тебя, а потому поезжай обратно и надень свои уборы.

– Но ведь богатые и бедные – люди. И разве они не братья? – возразил Король.

– Да, – отвечал человек, – богатый и бедный такие же братья, как Каин и Авель.

На глазах Короля показались слезы. Но он не вернулся обратно, а поехал к собору. Пажа около него уже не было: он испугался и убежал.

Подъехав к ступеням собора, Король слез с коня и хотел войти в собор. Но солдаты скрестили копья и сказали:

– Сюда нельзя. В эту дверь может пройти только один король.

Король гневно проговорил:

– Я – король… – и, отстранив копья, вошел в собор.

Старик Епископ, выступив к нему навстречу, удивленно сказал:

– Сын мой, эта пастушеская одежда – не наряд короля… Какой скипетр я дам тебе в руку и какой короной стану венчать тебя? Ведь нынешний день – день радости для тебя, а не день унижения.

– Но радость не должна облекаться в одежду страданий, – ответил Король и рассказал ему свои сны.

Когда Король закончил, Епископ гневно сказал:

– Сын мой, поверь умудренному опытом старику. Много зла в мире. Разбойники крадут чужое добро, похищают детей. Львы и дикие звери съедают слабых животных. Нищие голодают, и собаки более сытые, чем они. Ты бессилен все это изменить. Никто не будет повиноваться тебе. Тот, Кто создал нищету, мудрее тебя. Вернись во дворец, прими радостный вид, надень царские уборы – и я короную тебя. Сны же забудь, так как тяжесть и страдания мира непосильно тяжелы для сердца одного человека.

Король изумился.

– Как? – сказал он. – И ты говоришь мне это там, где витает дух Христа, объявшего своим чудным учением любви весь мир!

Сказав это, Молодой Король миновал Епископа, поднялся к алтарю и встал на колени перед изображением Христа. Большие свечи бросали яркий отблеск на золотые сосуды и ковчег, украшенный алмазами. Тонкие струйки ладана неслись кольцами вверх.

Король склонил голову и молился.

Священники, стоявшие около алтаря в роскошных мантиях, поспешно отошли.

Вдруг послышался шум, и в храм ворвались придворные с обнаженными мечами в руках. А за ними вошел и народ.

– Где он? Где сновидец? – кричали они. – Где этот нищий-король? Мы сейчас расправимся с ним! Он не должен править нами!

Молодой Король, нагнув голову, вдохновенно молился. Окончив молитву, он поднялся и печально взглянул на придворных. Сквозь узорчатые стекла храма на него пали потоки солнечных лучей.

Они заиграли на его одежде – и она стала прекраснее царской мантии. Они заставили расцвести его сухой посох – и он казался белее жемчуга. Они озарили увядшую на его голове ветку шиповника – и она расцвела розами алее рубинов короны.

В таком облачении он стоял, и Слава Творца наполнила храм. Звуки органа неслись к сводам, и дивный хор мальчиков пел хвалебную песнь.

Народ пал в трепете на колени, вельможи убрали мечи и низко поклонились Королю.

Епископ побледнел…

– Более могущественный, чем я, венчает тебя! – сказал он и пал перед Королем на колени.

А Молодой Король медленно сошел со ступеней; его лицо сияло, как лик небесного ангела. Толпа расступилась перед ним, и он прошел во дворец.

Это был день рождения Инфанты. Ей исполнилось ровно двенадцать, и солнце ярко светило в дворцовых садах.

Хотя она была настоящая Принцесса, и притом наследная Принцесса Испанская, день рождения у нее был только один за весь год, как и у бедных детей, и потому, естественно, для всей страны было чрезвычайно важно, чтобы погода ради такого дня стояла хорошая. И погода действительно была очень хорошая.

Высокие полосатые тюльпаны стояли, вытянувшись на стеблях, как длинные шеренги солдат, и говорили розам, вызывающе поглядывая на них через лужайку:

– Смотрите, теперь мы такие же пышные, как и вы.

Алые бабочки с золотой пыльцой на крылышках навещали по очереди все цветы; маленькие ящерицы выползали из трещин стены и грелись, недвижные, в ярком солнечном свете; гранаты лопались от зноя, обнажая свои красные, истекающие кровью сердца.