– Будь добр, – молила Душа, – дай мне с собой твое сердце: мир очень жесток, и мне страшно.

– Мое сердце отдано милой! – ответил Рыбак. – Не мешкай же и уходи поскорее.

– Разве я не любила бы вместе с тобою? – спросила его Душа.

– Уходи, ты мне без надобности! – крикнул юный Рыбак и, выхватив маленький нож с зеленой рукояткой из змеиной кожи, отрезал свою тень у самых ног. Она поднялась и предстала перед ним, во всем подобная ему, и взглянула в его глаза.

Он отпрянул, заткнул за пояс нож, и чувство ужаса охватило его.

– Ступай, – прошептал он, – и не показывайся мне на глаза!

– Нет, мы должны снова встретиться! – сказала Душа. Негромкий ее голос был как флейта, и губы ее чуть шевелились.

– Но как же мы встретимся? Где? Ведь не пойдешь ты за мной в морские глубины! – воскликнул юный Рыбак.

– Каждый год я буду являться на это самое место и призывать тебя, – ответила Душа. – Кто знает, ведь может случиться, что я понадоблюсь тебе.

– Ну зачем ты мне будешь нужна? – воскликнул юный Рыбак. – Но будь по-твоему!

Он бросился в воду, тритоны затрубили в свои раковины, а маленькая Морская Дева выплыла навстречу, обвила его шею руками и поцеловала в губы.

А Душа осталась на пустынном берегу. Когда скрылись в волнах, она, рыдая, побрела по болотам.

* * *

Когда миновал первый год, Душа сошла на берег моря и стала звать юного Рыбака. Он поднялся из пучины и спросил:

– Зачем ты зовешь меня?

Тогда Душа ответила:

– Подойди ко мне ближе и послушай меня, ибо я видела много чудесного.

Он подошел ближе, лег на песчаной отмели и, опершись головой на руку, стал слушать.

* * *

Вот что рассказала ему Душа:

– Когда я покинула тебя, я повернулась лицом к Востоку и отправилась в дальний путь. С Востока приходит все мудрое. Шесть дней была я в пути, и наутро седьмого дня я подошла к холму, что находится в землях Татарии. Чтобы укрыться от солнца, я уселась в тени тамариска. Почва была сухая и выжженная зноем. Как ползают мухи по медному гладкому диску, так двигались люди по этой равнине. В полдень багряное облако пыли поднялось от ровного края земли. Когда жители Татарии увидели его, они натянули расписные свои луки, вскочили на приземистых коней и галопом поскакали навстречу. Женщины с визгом побежали к кибиткам и спрятались за висящими войлоками.

В сумерки татары вернулись, но пятерых не хватало, а из вернувшихся немало было раненых. Они впрягли своих коней в кибитки и торопливо снялись с места. Три шакала вышли из пещеры и посмотрели им вслед. Потом они понюхали воздух и рысью побежали в обратную сторону. Когда же взошла луна, я увидела на равнине костер и пошла прямо на него. Вокруг костра на коврах сидели какие-то купцы.

Их верблюды были привязаны позади, а негры-прислужники разбивали палатки из дубленой кожи на песке и воздвигали высокую изгородь из колючего кактуса. Когда я приблизилась, их предводитель поднялся и, обнажив меч, спросил, что мне надо.

Я ответила, что была у себя на родине принцем, а теперь бегу от татар, которые хотели обратить меня в рабство. Предводитель усмехнулся и показал мне пять человеческих голов, насаженных на длинные бамбуковые шесты.

Потом он спросил меня, кто был пророк Бога на земле, и я ответила: «Магомет». Услыхавши имя лжепророка, он склонил голову, взял меня за руку и посадил рядом с собою. Негр принес мне кумыса в деревянной чашке и кусок жареной баранины.

На рассвете мы двинулись в путь. Я ехала на рыжем верблюде рядом с предводителем отряда, а перед нами бежал скороход, и в руке у него было копье. Воины были и справа, и слева, а сзади следовали мулы, нагруженные разными товарами. Верблюдов в караване было сорок, а мулов было дважды столько.

Мы прошли из страны Татарии к тем, которые проклинают луну. Мы видели грифов, стерегущих свое золото в белых скалах, мы видели чешуйчатых драконов, которые спали в пещерах. Проходя через горные кряжи, мы боялись дохнуть, чтобы снеговые лавины не сверглись на нас, и каждый повязал глаза легкой вуалью из газа. Когда мы проходили по долинам, в нас метали стрелы пигмеи, таившиеся в дуплах деревьев, а по ночам мы слышали, как дикие люди бьют в барабаны. Подойдя к Башне Обезьян, мы положили перед ними плоды, и они не тронули нас. Когда же мы подошли к Башне Змей, мы дали им теплого молока в медных чашах, и они пропустили нас. Трижды во время пути выходили мы на берег. Мы переплывали его на деревянных плотах с большими мехами из воловьих шкур, надутых воздухом. Бегемоты яростно бросались на нас и хотели нас растерзать.

Верблюды дрожали, когда видели их.

Цари каждого города взимали с нас пошлину, но не впускали в городские ворота. Они бросали нам еду из-за стен – медовые оладьи из маиса и пирожки из мельчайшей муки, начиненные финиками. За каждую сотню корзин мы давали им по янтарному шарику.