АЛДЖЕРНОН. Мне очень досадно, но я только что получил телеграмму с известием, что мой бедный друг Бенбери снова опасно болен. (Переглянувшись с Джеком.) Там все ждут моего приезда.

ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Странно. Этот твой мистер Бенбери, как видно, очень слаб здоровьем.

АЛДЖЕРНОН. Да, бедный мистер Бенбери совсем инвалид.

ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Я должна сказать тебе, Алджернон, что, по-моему, мистеру Бенбери пора уже решить, жить ему или умирать. Колебаться в таком важном вопросе просто глупо. Я, по крайней мере, не увлекаюсь современной модой на инвалидов. Более того, я считаю ее нездоровой. Поощрять болезни едва ли следует. Быть здоровым – это наш первейший долг. Я не устаю повторять это твоему бедному дяде, но он не обращает на мои слова никакого внимания… по крайней мере, судя по состоянию его здоровья. Ты меня очень обяжешь, если от моего имени попросишь мистера Бенбери поправиться к субботе. Я рассчитываю на твою помощь в составлении музыкальной программы. Это последний вечер в сезоне, надо же дать какие-то темы для разговора, особенно в конце сезона, когда все уже выговорились, высказали все, что у них было за душой, а ведь чаще всего запас этот весьма невелик.

АЛДЖЕРНОН. Я передам ваше пожелание мистеру Бенбери, тетя Августа, если только он еще в сознании, и могу держать пари, что он поправится к субботе. Конечно, с музыкой много трудностей. Если музыка хорошая – ее никто не слушает, а если плохая – невозможно вести разговор. Но я покажу вам программу, которую уже наметил. Пройдемте в кабинет.

ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Спасибо, Алджернон, что помнишь о своей тетке. (Встает и идет за Алджерноном.) Я уверена, что программа будет прелестная, если ее слегка почистить. Французских шансонеток я не допущу: гости всегда либо находят их неприличными, и это такое мещанство, либо смеются, а это еще хуже. Я пришла к убеждению, что немецкий язык звучит гораздо приличнее. Гвендолен, идем со мной.

ГВЕНДОЛЕН. Иду, мама.

Леди Брэкнелл и Алджернон выходят. Гвендолен остается на месте.

ДЖЕК. Полагаю, сегодня чудесная погода, мисс Фейрфакс.

ГВЕНДОЛЕН. Пожалуйста, не говорите со мной о погоде, мистер Вординг. Каждый раз, когда мужчины говорят со мной о погоде, я знаю, что на уме у них совсем другое. И это действует мне на нервы.

ДЖЕК. Я и хочу сказать о другом.

ГВЕНДОЛЕН. Ну вот видите. Я никогда не ошибаюсь.

ДЖЕК. Мне хотелось бы воспользоваться отсутствием леди Брэкнелл, чтобы…

ГВЕНДОЛЕН. И я бы вам это посоветовала от всей души: у мамы есть привычка неожиданно появляться в комнате. Об этом мне уже приходилось ей говорить.

ДЖЕК (нервничает). Мисс Фейрфакс, с той самой минуты, как я вас увидел, я восторгался вами больше, чем всякой другой девушкой… какую я встречал… с тех пор как я встретил вас.

ГВЕНДОЛЕН. Я это прекрасно знаю. Жаль только, что хотя бы на людях вы не показываете этого более явно. Мне вы всегда очень нравились. Еще до того, как мы с вами встретились, я была к вам неравнодушна.

Джек смотрит на нее с изумлением.

Мы живем, как вы, надеюсь, знаете, в век идеалов. Это постоянно утверждают самые уважаемые журналы, и, насколько я могу судить, это стало темой проповедей в самых захолустных церквах. Так вот, моей мечтой всегда было полюбить человека, которого зовут Эрнест. В этом имени есть нечто, внушающее абсолютное доверие. Как только Алджернон сказал мне, что у него есть друг Эрнест, я сейчас же поняла, что мне суждено полюбить вас.

ДЖЕК. Вы действительно любите меня, Гвендолен?

ГВЕНДОЛЕН. Страстно!

ДЖЕК. Милая… Вы не знаете, какое это для меня счастье!

ГВЕНДОЛЕН. Мой Эрнест!

ДЖЕК. Скажите, вы действительно не смогли бы полюбить меня, если бы меня звали не Эрнест?

ГВЕНДОЛЕН. Но вас ведь зовут Эрнест.

ДЖЕК. Да, конечно. Но если бы меня звали как-нибудь иначе? Неужели вы меня не полюбили бы?

ГВЕНДОЛЕН (не задумываясь). Это ведь только метафизическое рассуждение, и, как прочие метафизические рассуждения, оно не имеет никакой связи с реальной жизнью. С той жизнью, какую мы знаем.

ДЖЕК. Сказать по правде, мне совсем не нравится имя Эрнест… По-моему, оно мне совсем не подходит.

ГВЕНДОЛЕН. Оно подходит вам больше, чем кому-либо. Чудесное имя. В нем есть какая-то музыка. Оно вызывает вибрации.

ДЖЕК. Но право же, Гвендолен, по-моему, есть много имен гораздо лучше. Джек, например, – прекрасное имя.

ГВЕНДОЛЕН. Джек? Нет, оно вовсе не музыкально. Джек – нет, это не волнует, не вызывает никаких вибраций… Я была знакома с несколькими Джеками, и все они были невероятно скучны. А кроме того, Джек – ведь это уменьшительное от Джон. И мне искренне жаль всякую женщину, которая вышла бы замуж за человека по имени Джон. Она, вероятно, никогда не испытает упоительного наслаждения – побыть хоть минутку одной. Нет, единственное надежное имя – Эрнест.

ДЖЕК. Гвендолен, мне необходимо сейчас же креститься… то есть я хотел сказать – жениться. Нельзя терять ни минуты.

ГВЕНДОЛЕН. Жениться, мистер Вординг?