ДЖЕК. Бенбери! Я не желаю, чтобы он говорил с тобой о Бенбери и вообще о чем бы то ни было. Это слишком!

АЛДЖЕРНОН. Признаюсь, виноват. Но я не могу не сознаться, что холодность брата Джона для меня особенно тяжела. Я надеялся на более сердечный прием, особенно в мой первый приезд сюда.

СЕСИЛИ. Дядя Джек, если вы не протянете руку Эрнесту, я вам этого никогда не прощу!

ДЖЕК. Никогда не простишь?

СЕСИЛИ. Никогда, никогда, никогда!

ДЖЕК. Ну хорошо, в последний раз. (Пожимает руку Алджернону и угрожающе глядит на него.)

ЧЕЗЮБЛ. Как утешительно видеть такое искреннее примирение. Теперь, я думаю, нам следует оставить братьев наедине.

МИСС ПРИЗМ. Сесили, идемте со мной.

СЕСИЛИ. Сейчас, мисс Призм. Я рада, что помогла их примирению.

ЧЕЗЮБЛ. Сегодня вы совершили благородный поступок, дитя мое.

МИСС ПРИЗМ. Не будем поспешны в наших суждениях.

СЕСИЛИ. Я очень счастлива!

Все, кроме Джека и Алджернона, уходят.

ДЖЕК. Алджи, перестань озорничать. Ты должен убраться отсюда сейчас же. Здесь я не разрешаю бенберировать!

Входит Мерримен.

МЕРРИМЕН. Я поместил вещи мистера Эрнеста в комнате рядом с вашей, сэр.

ДЖЕК. Что?

МЕРРИМЕН. Чемоданы мистера Эрнеста, сэр. Я внес их в комнату рядом с вашей спальней и распаковал.

ДЖЕК. Его чемоданы?

МЕРРИМЕН. Да, сэр. Три чемодана, несессер, две шляпные картонки и большая корзина с провизией.

АЛДЖЕРНОН. Боюсь, на этот раз я не смогу пробыть больше недели.

ДЖЕК. Мерримен, велите сейчас же подать кабриолет. Мистера Эрнеста срочно вызывают в город.

МЕРРИМЕН. Слушаю, сэр. (Уходит в дом.)

АЛДЖЕРНОН. Какой ты выдумщик, Джек. Никто меня не вызывает в город.

ДЖЕК. Нет, вызывает.

АЛДЖЕРНОН. Понятия не имею, о чем ты.

ДЖЕК. Тебя вызывает твой долг джентльмена.

АЛДЖЕРНОН. Мой долг джентльмена никогда не мешает моим удовольствиям.

ДЖЕК. Готов тебе поверить.

АЛДЖЕРНОН. А Сесили – прелестна.

ДЖЕК. Не смей говорить в таком тоне о мисс Кардью. Мне это не нравится.

АЛДЖЕРНОН. А мне, например, не нравится твой костюм. Ты просто смешон. Почему ты не переоденешься? Глупое ребячество носить траур по человеку, который собирается целую неделю провести у тебя в гостях. Это просто нелепо!

ДЖЕК. Ты не пробудешь у меня целую неделю – ни в качестве гостя, ни в ином качестве. Ты должен уехать поездом в четыре ноль пять.

АЛДЖЕРНОН. Я не оставлю тебя, пока ты в трауре. Это было бы не по-дружески. Если бы я был в трауре, ты, полагаю, не покинул бы меня? Я бы счел тебя после этого черствым человеком.

ДЖЕК. А если я переоденусь, тогда ты уедешь?

АЛДЖЕРНОН. Да, если только ты не будешь очень копаться. Ты всегда страшно копаешься перед зеркалом, и всегда без толку.

ДЖЕК. Уж во всяком случае, это лучше, чем быть всегда расфуфыренным, как ты.

АЛДЖЕРНОН. Если я слишком хорошо одет, я искупаю это тем, что слишком хорошо воспитан.

ДЖЕК. Твое тщеславие смехотворно, твое поведение оскорбительно, а твое присутствие в моем саду – нелепо. Однако ты еще поспеешь на поезд в четыре ноль пять и, надеюсь, совершишь приятную поездку в город. В этот раз твое бенберирование не увенчалось успехом. (Идет в дом.)

АЛДЖЕРНОН. А по-моему, увенчалось, да еще каким. Я влюблен в Сесили, а это самое главное.

В глубине сада появляется Сесили. Она берет лейку и начинает поливать цветы.

Но я должен повидать ее до отъезда и условиться о следующей встрече. А, вот она!

СЕСИЛИ. Я пришла полить розы. Я думала, вы с дядей Джеком.

АЛДЖЕРНОН. Он пошел распорядиться, чтобы мне подали кабриолет.

СЕСИЛИ. Вы поедете с ним кататься?

АЛДЖЕРНОН. Нет, он хочет отослать меня.

СЕСИЛИ. Так, значит, нам предстоит разлука?

АЛДЖЕРНОН. Боюсь, что да. И мне это очень грустно.

СЕСИЛИ. Грустно расставаться с теми, с кем только что познакомился. С отсутствием старых друзей можно легко примириться. Но даже недолгая разлука с теми, кого только что узнал, почти невыносима.

АЛДЖЕРНОН. Спасибо за эти слова.

Входит Мерримен.

МЕРРИМЕН. Экипаж подан, сэр.

Алджернон умоляюще глядит на Сесили.

СЕСИЛИ. Пусть подождет, Мерримен, ну, минут… минут пять.

МЕРРИМЕН. Слушаю, мисс. (Уходит.)

АЛДЖЕРНОН. Надеюсь, Сесили, я не оскорблю вас, если скажу честно и прямо, что в моих глазах вы зримое воплощение предельного совершенства.

СЕСИЛИ. Ваша искренность делает вам честь, Эрнест. Если вы позволите, я запишу ваши слова в свой дневник (Идет к столу и начинает записывать.)

АЛДЖЕРНОН. Так вы действительно ведете дневник? Много бы я отдал за то, чтобы заглянуть в него. Можно?