Когда уже пили чай, подруга не удержалась от вопроса, заданного ранее, желая подтвердить наши с ней мысли или опровергнуть их. Потому, понизив голос до едва слышного шепота, она уточнила:

– Ксьер, а почему нужно идти ночью? Сейчас мы не можем попасть в библиотеку? Не пришлось бы мучиться с особой секретностью.

– Можем, но за нами потянутся любопытные. А входить при них в закрытую секцию мне не хочется. Возникнет слишком много вопросов. Вам это надо? – прищурился ледяной принц.

– Нет, не надо, нам и так внимания хватает, – ответила за всех, украдкой проверяя, наблюдают ли еще за нашим столом.

В основном вроде отвлеклись, но некоторые время от времени поглядывали, надеясь увидеть еще что-нибудь интересное. Что ж, разочаруем их.

– В таком случае, как я понимаю, на ночную вылазку все согласны? – уточнил Ксьер.

Отвечать не требовалось, выражение на лицах говорило лучше любых слов.

Мы никуда не торопились, продолжая потягивать кто чай, кто кофе. Только когда моя чашка опустела, к нам за стол подсел Лигаш. Ловко выставив невидимый барьер от подслушивания, заговорил:

– Ребята, что происходит в академии? Многие студенты какие-то странные, будто невыспавшиеся или зачарованные. Я пытался расспросить парочку, но меня едва не закопали живьем. А ведь вопрос был невинным. И с чего они так разозлились? Куда демон смотрит?

– Он перед нами не отчитывается, – отозвалась Райэра, с прищуром глянув на парня.

Прозвучало грубовато. Но юноша мне импонировал, и я решила сгладить отповедь подруги.

– Мы не знаем, что происходит, но ситуация напрягает. У нас ощущение, что кто-то усиленно пытается отыскать принца. Правда, я слабо представляю себе, как можно этого добиться, если тот под клятвой. А со студентами под чарами стоит быть осторожнее.

– А зачем принц кому-то понадобился? И кто их очаровал? Это же невозможно, на многих такая защита, которую практически невозможно обойти, – удивился парень вполне искренне.

Я же про себя вздохнула. Лигаш не может быть высочеством, иначе бы знал о покушениях. Но эта информация не распространилась, значит, о ней почти никто не знает.

– Мы понятия не имеем. Заметили в «Солнцеликом» одну странность, на ее основании и сделали выводы, – в своей равнодушной манере ответил Ксьер, при этом бросив на меня настороженный взгляд, ясно указывающий помолчать.

Надо бы попридержать язык. Но однокурсник уже ощутил охотничий азарт и вознамерился все у нас выпытать. Особенно хищно он поглядывал на меня.

– Вы о том первокурснике? – показательно вяло спросил товарищ, и мы сразу подобрались: он никак не мог его помнить. Заметив нашу реакцию, Лигаш усмехнулся. – На мне мощный щит от любого воздействия, потому его затея не подействовала, и я прекрасно запомнил того типа. А вот как вы его не забыли? – На этот раз подозрительность проскользнула в интонации юноши. – И что за чары, о которых вы говорили?

– На нас такие же щиты, – бросил Лефи. – Ты нашел первокурсника? Не спрашивал у него, кто надоумил его на провокацию?

Друг усиленно уводил от темы чар, при этом с легким осуждением поглядывал на меня. Я уже поняла, что сглупила, но из песни слов не выкинуть. Теперь приходилось по большей части молчать и наблюдать, как друзья пытаются выкрутиться и не наговорить лишнего.

– Не нашел. Или он умело скрывается, или его уже нет в академии. – Лигаш скривился как от зубной боли и снова напомнил: – О каких чарах вы говорили?

Вот упертый, никак не уймется.

Ледышка вздохнул и постарался не обратить внимания на вторую часть вопроса.

– Или он сменил личину, на всякий случай, чтобы гарантировать себе безопасность, – предположил Ксьер. Потом все же поведал: – Мы обнаружили несколько некромантов под воздействием. Сами снять не смогли, даже принципа не поняли, к сожалению. Как и кто мог его навесить. А Савразар ничего не знает, это тайна императорского уровня. Сам понимаешь, перед студентами отчитываться никто не станет.

– Да уж, тут вы правы. Если честно, я и сам пытался понять, что не так с ребятами, но не смог. У меня достаточно высокий уровень силы, но я даже направление не определил. Так вы правда больше ничего не знаете? – еще раз уточнил однокурсник после непродолжительной, но угнетающей паузы – просто встать из-за стола и покинуть столовую было бы невежливо.

– Увы! Самим интересно, что происходит, – Лефи настолько искренне сокрушался, что даже имеющий дар распознавать ложь не придрался бы.

Лигаш покивал и, пожелав хорошего вечера, наконец ушел. Признаться, мы вздохнули с облегчением, все же тем, кто врать не привык, ложь дается сложно.

– Он не принц! – вырвалось у подруги с долей сожаления.

Так как мыслили мы в последнее время в одном направлении, то и вопросов задавать не стали – сами пришли к такому же мнению.