Храп отскочил в сторону и уставился на огромную тушу элитника бьющегося в агонии, отдирающего куски брони с собственной башки. Свита утробно урчала и пятилась назад серо-черной массой, особо шустрые зараженные успевали хватать живность с вольеров и урча убегали от места побоища ища укрытия в глубине густо засаженного деревьями парка.

Умник не замечая ни чего вокруг продолжал рвать уже дохлые тела зараженных, кидая их в агонизирующего элитника.

Храп утробно заурчал, призывая собрата прекратить бесполезную бойню.

Элитник бился головой о бетон нанося еще больше травм своей башке, его огромные клыки издавали скрежет и крошились от клацанья, которое издавал монстр в своем бессилии.

Агония продолжалась несколько минут, потом зараженный гигант забился, его огромные лапы подкосились и он завалился на бетонные руины. Из башки шел пар истощающий зловонье паленой плоти, из покалеченного черепа вытекала кровь в вперемешку с жижей слабо похожей на мозг. Элитник еще несколько минут дергал лапами круша все вокруг и только потом затих.

Сразу стало как то очень тихо, свита бежала с поля боя бросив своего хозяина на суд победителей. Оставшееся в живых иммунное зверье притихло, толи, опасаясь, привлекать смертельно опасное внимание, толи окончательно сорвав голосовые связки. Где-то кричали обезьяны скачущие по деревьям и увлекающие за собой пустышек.

Гнетущую тишину разорвал предсмертный рык льва, лежащего под кучей разорванных зараженных. Его, когда-то холеное и лоснившееся тело покрывали рваные раны, обе задние лапы были оторваны и болтались на кусках кожи и сухожилий.

Умник подошел к куче и подцепив лапой разорванных зараженных откинул их в сторону, втянул воздух и не почувствовал ни чего живого. В кровавом фарше лежало истерзанное тело царя зверей не прожившего и один день в Стиксе.

Храп осматривал безжизненное тело элитника. Огромная лапа зависла над споровым мешком и с силой погрузила когти в череп монстра вырывая содержимое. На ладони Храпа появилось что-то похожее на большую серую луковицу чеснока. Мутант зажал содержимое в лапе и направился к Умнику ковыряющемуся в останках.

— УРРРк. Ты что опять зомбятину жрешь? Вот расскажу про это деду, жизнь тебе медом казаться перестанет, — Храп оскалил пасть в подобие улыбки.

— Ур, урк, — Умник урчал и тыкался мордой в безжизненное тело льва.

— Мать вашу, Умник! Я, тебе сразу говорил, что второго Кошака я не переживу и вот стикс решил все по справедливости, — Храп ткнул урчащего элитника в башку.

— Урррр, — Умник продолжал урчать и тыкаться в тело льва.

— Ладно, ща посмотрю. Но сразу предупреждаю, чуда не жди, воскрешать трупы я не умею! Храп опустил лапу на рыжее тело покрытое страшными ранами.

Наступило молчание, изредка короткий вздох Храпа нарушал гнетущую тишину.

— Правду говорят, что у котов 6 жизней! Буркнул недовольный Храп поднимая в лапе обмякшее тело льва.

Умник, заурчал на все лады и ткнулся в голову Храпа своей клыкастой мордой.

— Фу, отстань, от тебя дерьмом несет, — отмахнулся от него Храп.

— Живой твой кошак, только сильно покалечен. Храп осмотрелся в надежде найти место почище.

Его взгляд задержался на черном бесформенном пятне на половину заваленном остатками разрушенного здания.

— Мать вашу, Кошатина! Храп кинулся к телу кусачихи сжимая в одной лапе споровик элитника, в другой тушку льва.

Кошатина лежала под обломками бетонного перекрытия, ей не было больно, но в теле чувствовалась такая тяжесть, что она не могла пошевелить даже кончиком хвоста. Необычное чувство тяготило кусачиху, с легкостью управляющеюся со своим огромным, мускулистым телом покрытым бронированными пластинами. Ее сознание взывало к Рипли с мольбой о помощи, но ответа не было.

Она, не могла понять что произошло и почему девушка не отвечает на ее призыв, полная готовности выслушать ее ругательства лишь бы получить ответ и помощь.

Зараженная пума никак не могла сфокусировать зрение и слух, что бы понять что происходит на поле боя, "беспомощность" ранее не знакомое чувство, удручало кусачиху тихо урчащую под завалом.

Умник опередив Храпа в прыжке, одним ударом лапы откинул кусок бетона освобождая Кошатину. Он склонился над огромным черно-серым телом, похожим на свалявшийся грязный комок шерсти, и уткнувшись в ее бок заурчал.

— Урк, — слабо отозвалась Кошатина и высунула черный шершавый язык.

— Мля, — выругался Храп. Две полудохлые кошки, это уже перебор для одного дня. Он бросил тушку льва рядом с кусачихой, которая радостно заурчала обрадовавшись жратве.

— Ща, размечталась, — Храп отдернул льва от морды зараженной пумы. Это теперь друг и товарищ нашего Умника и его жрать не положено.