Глядя вниз из кабины кукурузника, ой пардон, легкого самолёта У-2, я ничего не видел, летели мы на высоте порядка трёх сотен метров над землёй, не думаю, что немцы специально будут летать тут над самой землёй, так что с воздуха наши работы были не видны. Специально решил пролететь лично, что бы как говорится своими глазами проверить качество маскировки. Три дня и ночи ударного труда не пропали даром, две лини окопов полного профиля с деревянной облицовкой стен, это что бы земля не осыпалась. Крытые огневые точки для пулемётов и накрытые маскировочными сетями капониры для противотанковых самоходок, всё это было не заметно с воздуха и немцы похоже ни о чём не догадываются, хотя за эти дни мы перехватили в этом районе четыре их разведывательные группы. Мой батальон охраны тыла показал себя с самой лучшей стороны, вот только отдыхать ребятам не пришлось, они работали, лишь выделяя немного времени для сна. За эти три дня они минимум по паре раз проверили окрестности засады и кроме немцев нашли ещё несколько дезертиров. Наша армия уже передислоцировалась к месту операции, и теперь нам оставалось лишь ждать, когда немцы предпримут сильный штурм. Все противотанковые и штурмовые самоходки мы расположили у заслона, как и обычные противотанковые орудия, правда они были чуть позади них, но тоже в крытых капонирах, так что защиту от полевых орудий и миномётов имели неплохую. Моя дивизия разделившись пополам, ждала своего часа в стороне от места предполагаемого прорыва, как и два батальона новеньких Т-43. Части, которые держали оборону, должны были сымитировать свой отход, но на всякий случай, примерно на расстоянии километра от места прорыва подготовили себе одиночные огневые точки и ещё через километр от них расположились мои бойцы. Это был самый неопределённый момент предстоящей операции, если немцы не рванут в наш тыл, а примутся за расширение прохода, то наш план мог и сорваться. Наконец еще через день немцы предприняли сильную атаку с артиллерийским обстрелом и бомбардировкой наших позиций в нужном нам месте и бойцы радостно стали отходить, так как умирать не хотел ни кто, а тут законный повод отойти. В принципе весь план строился на том, что немцы будут бить вдоль дороги, а то какой смысл прорывать нашу оборону напротив дремучего леса, где нет дорог и где ещё неизвестно сколько будешь пробираться через него с техникой, если вообще сможешь это сделать. Пробив брешь в нашей обороне, немцы естественно стали её углублять, на это и ушли все силы их части, но чеерз километр наше сопротивление резко возрасло и немцы остановились, мне пришлось помочь оборонявшимся бойцам частью своих противотанковых орудий и парой батальонов бойцов, но свою бронетехнику я не светил.

В этом месте на нас наступала 24-я танковая дивизия 48-го танкового корпуса вермахта. Командир дивизии, генерал-майор Максимилиан фон Эдельсхайм получив донесение от командира 21-го моторизованного полка о том, что им наконец удалось прорвать оборону русских, решил закрепить этот успех и бросил в бой 24-ый танковый полк, а кроме того направил туда и 26-ой моторизованный полк, а также 24-ый разведывательный батальон и в качестве огневого усиления 89-ый артиллерийский полк. Также он приказал выдвигаться к месту прорыва и противотанковому и зенитным дивизионам, что бы в случае необходимости прикрыть свои части от русских танков и самолётов. Учитывая возросшее сопротивление русских на флангах прорванного коридора, он приказал оставить там сильные заслоны, а остальным частям своей дивизии двигаться дальше. Если ему удастся вырваться в русский тыл, то он своими моторизованными частями внесёт полный разлад в русскую оборону. Их штабы и склады окажутся под ударом, и таким образом можно будет нанести противнику существенный урон, а если его поддержат другие части вермахта, то возможно они смогут если и не разгромить всю русскую группировку войск, но наверняка взять в кольцо их значительную часть, так что потом будет намного легче их полностью разгромить.