Лев Витаутыч припарковался возле «Че», я покосился на него с недоверием. Черт! Вечер перестает быть приятным.

— Понимаю тебя, — сказал Тирликас перед тем, как мне выйти.

— Хорошего вечера. — Как ни старался я сказать это равнодушно, все равно недовольство просочилось.

И в самом деле — чего это я? Девушка выжила, хорошо же ведь. А того, что это не моя добрая воля, а мне ее навязывают. Слишком много обязательств появилось.

Я потянул на себя стеклянную дверь спортбара.

«Че» все больше превращался в место поклонения «Титану». Наших фотографий и вырезок из газет прибавилось, на первом плане висели фото с игры с «Кардиффом», а стену возле выхода, под «плазмой», где раньше ничего не было, украшал огромный плакат с основным составом нашей команды в Ялте, на фоне Ленина и пальм.

— Александр! — пророкотал бармен и изобразил улыбку.

Он был скуден на эмоции, потому казалось, что он скалится, желая меня съесть. Собрался присесть за стойкой, но бармен жестом остановил меня, пожал руку и вручил маркер.

— Не служба в дружбу, распишись на плакате! Ваши уже отметились.

— Не вопрос!

Почти все столики были заняты. Собравшиеся повернули головы, принялись меня фотографировать исподтишка. Блин, уже в любимое место не прийти, не расслабиться.

Автографы оставили почти все, кроме Гусака, Левашова, Жеки и Погосяна, который белозубо улыбался, выпятив грудь и поставив ногу на мяч. Я замыкал строй слева, Васенцов — справа. Третий вратарь, Сема Саенко, с нами в Ялту не поехал.

Оставив роспись, я сел за стойку возле тощего паренька в мешковатой одежде, который тоже меня узнал, изо всех сил старался не смотреть, но я словно примагничивал его взгляд. Наблюдать было забавно, и я не выдержал, потому что было ясно, чего он сейчас хотел: чтобы я ему расписался в блокноте. А еще лучше — сфотографировался с ним. Но подойти он боялся. Наверное, так и не решился бы, и мне его стало жалко.

— Эй, парень! — Он вытянул тонкую шейку и захлопал глазами. — Давай уже сюда телефон. Ты ж нашку хочешь?

Он просиял и радостно закивал. Улыбнулся. И невольно вспомнилось: «От улыбки станет всем светлей». Как мало надо человеку для счастья! Мы сфотографировались. Потом я ему расписался, понял, что покоя мне не дадут и предложил расписаться всем собравшимся при условии, что они никого сюда не позовут. Выстроилась очередь, и Рина остановилась у входа, ожидая, когда все разойдутся.

Вспорхнув на стул рядом, она поцеловала меня в щеку — три девушки, которые были с парнями, посмотрели на нее волком. Я придвинулся и обнял Рину, закрыл глаза. Меня не накрывало волной страсти, а было теплое ощущение, словно я наконец-то дома.

— Что случилось? — шепнула она.

Я шумно выдохнул и сказал:

— Англичанка хочет со мной встретиться. Ей… в общем… Не знаю зачем. Витаутыч попросил не отказывать.

— В смысле — не отказывать⁈

— Во встрече. Мне жаль ее. Но твое спокойствие дороже.

Рине, конечно, новость не понравилась. Оно помолчала немного и попыталась улыбнуться.

— Она выжила, и это хорошо. Надеюсь, она не будет к тебе приставать.

— Если даже будет, у меня есть ты. Веришь?

Она кивнула.

— Да, а иначе зачем это все? — Помлчав немного, Рина скорее констатировала, чем спросила: — Сегодня ты тоже у меня не останешься?

— Сегодня нет, а завтра — точно.

— Отпразднуем победу!

— Очень на это надеюсь. Если завтра проиграем, все, считай пролетели с вышкой.

27 октября 2024 г

В первом круге играть с рижанами на их территории нашим было тяжело. Вроде народ культурный, прибалтийский, а болеют за своих так, что невольно в проклятье поверишь! Впрочем, в гостях так всегда.

Но теперь мы играли дома, и магия наших болельщиков с нами. Пусть конец осени, серь и сырь — все равно дома! Дома и стены помогают, а нам помощь нужна как никогда. Пусть хоть такая — своё поле, свои болельщики. Остались считанные матчи, и каждый был решающим.

В раздевалке Саныч проводил обычную накачку перед игрой: чтобы не расслаблялись, играли как в последний раз, ведь именно так будут сражаться прибалтийцы — им победа даже важнее, чем нам.

Состав, можно сказать, устоялся. Пусть без изобретательного Погосяна было трудно, но передвинутый вперед Игнат вроде как вошел во вкус и на тренировках штамповал дальние удары. Вот где он раньше был? Будто полузащитники не должны забивать. У Жеки побольше наглости и энтузиазма. Но по технике они с Игнатом равны.

Остальные играли на привычных позициях. У меня была надежда на талант Микроба. Уж он, если раскочегарится, даст стране огня. Я же всегда найду его на поле, кину мяч.