— Пошлёшь меня на…. Небо за звёздочкой? — фыркнул я.

— Могу. Это не так просто, как ты думаешь, Илья. Я вас собрал всех на этом болоте, и такой шаг неплохо подорвал мои запасы. Это, кстати, намёк вам, предводитель Пушкиногорских демоноборцев. Обратно я вас отправить не смогу. Про господ из Первой Церкви даже говорить не стану. Я почти всё сжёг.

Обухов грустно вздохнул. Да, князь всё искал удобного момента, чтобы уточнить дальнейшую логистику. Он повернулся к товарищам, представил себе: как объявляет о том, что из ночного болота придётся возвращаться на своих двоих, и грустно вздохнул второй раз.

— Сибриевая чаша смогла бы в этом помочь? — предположил я.

— Да, но это как вылить дорогое вино легендарной выдержки только ради того чтобы смыть воду в унитазе. Или бахнуть ядерной боеголовкой по таракану.

Странные аналогии, ну да пусть. У Претендентов свои причуды.

— Серый мир усиливает действие артефакта, — почти пропел Зоркий, — свет ярче всего ночью, сила Первой Церкви заметнее в сопряжении вселенных. В том году, во время испытаний на иркутском полигоне, от всплеска силы, при использовании чаши, выгорела гидроэлектростанция, находящаяся в четырёх километрах от эпицентра применения, —добавил паладин. — А Верховный Клирик Яков с помощью такого артефакта закрыл хибиниевый разрыв. В одиночку. Полагаю, смог бы закрыть и сибириевый, если бы такой был на момент испытаний.

С ума сойти! Что за божественное оружие⁈

— Никогда не слышал! — не удержался я.

— Сейчас создано лишь три чаши. Они хранятся в Эрмитаже, в имперской сокровищнице. Патриарх считал, что нет места лучше, — печально вздохнул паладин. — Мы сами отдали его врагам.

— Но сибирий же нивелирует воздействие иных сил⁈ Как можно было обратить его могущество? — спросил Андрей.

— Я простой паладин, — пожал плечами Зоркий. — Я не знаю, как это работает, но знаю, что оно работает. Источник энергии в сером мире, и опасное оружие в нашем. Предполагаю, этого хватит, чтобы отправить тебя подальше? Хотя мне по-прежнему больше по душе вариант с отсеканием твоей болтливой головы.

Я поджал губы:

— Ты очень, очень недобрый. Так, господин Претендент, давайте поговорим с вами? Что вы знаете об этой шайтан-кубышке?

— Я знаю, где они хранятся. Но это не слишком нам поможет.

— Почему?

— Потому что это Эрмитаж. Зимний дворец. Резиденция Разумовского!

Я терпеливо ждал продолжения, а Оладушкин хмурился, явно этого не понимая.

— Что с вами, Илья?

— Я пытаюсь дождаться того момента, где это становится проблемой, — улыбнулся ему я. — Раз место известно, то открывай портал и пойдём за ними. Туда-сюда, делов на двадцать минут.

Претендент пригладил бородку, легко удерживая зонт в левой руке.

— Вы серьёзно предполагаете, что это так просто? Нет места на земле защищённее лучше императорского дворца. Ещё до окончания династии Романовых оно уже было неприступным. Сейчас же, после возвращения Верховного Мага из изгнания… Рассказов наверняка будет готов к любому визиту. Прямо во дворец я всё равно не смог бы вас перенести, а остальные точки высадки оказались бы дорогой в один конец. Забудьте сразу. Если вы хотите проникнуть в Зимний дворец, то сделать это можно будет только при помощи прямого штурма.

Он со значением во взоре приподнял указательный палец к небу:

— Встречать вас там будут лучшие из людей Разумовского. Плюс Рассказов. Плюс Басков и Носков. Это самоубийство. Даже если мы сможем обежать все могущественные семьи и убедить их выступить против Временного Правительства.

— Ежели только порождение бездны изрёк нам истину, — снова вмешался Обухов. Молодец, не пытается потеряться в тени. Очень многое проходит мимо, если ты стараешься не отсвечивать. Красивые женщины, полезные ништяки, преждевременная смерть, хе-хе.

— Что-то грядёт. Серый мир содрогается. Я видел слёзы слепых медиумов. Я слышал, как кричали их рты, — сказал паладин. — Нет лжи в его словах. Вот есть ли правда в твоих, «пришедший из будущего»?

Он уставился на меня. Разве что пальцем в грудь не ткнул. Тон его стал обвиняющим:

— Ты не знаешь о том, что есть сибириевая чаша. Значит ли это, что за те годы, что ты провёл в сером мире, никто и никогда не применял их? Не верю я в это. Не верю в то, что такое орудие не было использовано, когда падала Российская Империя!

Я, надо отметить, не сказал, по чьей вине она падала. Получилось выкрутиться в своём рассказе общими фразами. А вообще мерзкий паладин смело наступил своим сапогом на моё слабое место. Такое чудо-оружие не могло быть забыто.

— Здесь всё просто, — едва сдерживаясь, ответил я. — Либо мы доверяем друг другу, либо все вместе ждём: когда небо потемнеет, и вместо него появиться огромная пасть. Как только увидите эту прелесть, то знайте: я не соврал. Хочу, чтобы последним звуком в вашей жизни было моё: «Я же говорил».