Княгиня наблюдала за нашим прощанием из-за стола. Лик призрака был мрачен, но вид оставался решительным. Она пообещала ждать здесь, вместе с Рррупи, и помочь ему, если вдруг что-то случится. Я послал ей воздушный поцелуй и получил ответный. Подмигнул и вышел.

На улице меня ждала машина и терпеливые посланники Баженова. Меня усадили на заднее сидение дорогой чёрной «Тверчанки», каким-то чудом проползшей по раскисшей дороге в деревню. Водитель в перчатках, охранник на первом сидении со штурмовой винтовкой на плечах. Автомобиль неуклюже развернулся, и я бросил последний взгляд на старый дом, ставший моим пристанищем в последние недели.

Рррупи сидел на подоконнике и махал мне лапкой. Я дёрнулся было ответить, но смог побороть инстинкт, чтобы не смущать людей в чёрном. А затем нахмурился, прислушиваясь к себе. Душа, а ну-ка цыц. Настраиваемся на дело, а не на эмоции.

Когда мы выехали на трассу, то к нам присоединились две полицейские машины с мигалками. Ничего себе эскорт. Как, оказывается, удобно работать на церковь. Летишь себе по шоссе с сопровождением, с сиренами, в удобном кресле.

Правда летишь за тридевять земель для того, чтобы безумный учёный запихал в тебя что-то никем не проверенное, но… За комфорт же нужно платить, верно?

На военном аэродроме под Старой Руссой нас ждал небольшой самолёт, уже готовый к отправлению. «Тверчанка» выехала прямо на взлётную полосу, встала прямо у трапа. Здесь тоже ждали мужчины в чёрном. Жаль, что не какая-нибудь очаровательная сексуальная стюардесса в короткой юбочке.

Но, думаю, для Первой Церкви подобный подгон был бы чрезмерен. Так что вполне устроят и мужчины. Мне же из них не суп варить.

Сомневался ли я в том, что делаю? Конечно! Однако иногда надо идти на риск. Да и выдрать из себя имплант дело нехитрое. Дыркой меньше, дыркой больше. Если не летально, то боевые целители залатают такую рану что даже шрам потом не разглядишь. А вот если церковный прототип сработает, то это окажется очень хорошим подспорьем для ратного подвига супротив Пожирателя Звёзд.

В полёте меня осенила болезненная мыслишка. Ведь они уже в это время могли развивать работающие в сопряжениях импланты. Технологии позволяли. Однако в бой со мною они вступили, когда я был на пике своего могущества. Встреться мы раньше…

Видимо, проект говорящего ящика Баженова был всё-таки заморожен ныне покойным Патриархом. Который в свою очередь, погиб из-за заговора Разумовского, который, как мне кажется, был инициирован моими увлечениями по работе с женскими контурами. Которые случились из-за моего возвращения в себя любимого.

Короче, я уже изменил будущее. Порядочные писатели-фантасты уверяют, что мироздание таких шуток не любит и разрушается.

Большую часть перелёта до Новосибирска я провёл в медитации, отвлёкшись лишь один раз, когда бортпроводник предложил мне горячий обед. Я с удовольствием согласился, и, поглядывая из иллюминатора на проплывающую внизу Россию, с большим аппетитом умял как булочку с ветчиной, так и горячую говядину с рисом. Набор приятный, сытный, и без изысков. Если бы тут в меня попытались бы запихнуть какого-нибудь варёного осьминога или же горсть анчоусов, то настроение бы моё мигом перестало быть столь благодушным.

А так Новосибирск внезапно встретил меня снегом. Особенно ярким это впечатление оказалось по причине того, что я прилетел в лёгкой куртке, совсем не озаботившись переменами погоды. Хорошо, что ещё одна «Тверчанка» ждала нас у трапа, и никто не пытался устраивать мне пышную встречу. Я бы околел, пока там ритуальные танцы закончились.

Люди в чёрном действовали молча, сноровисто, будто бы возили так гостей уже не первый раз. И это чуточку напрягало. Но… Что я знал о напряжении! Настоящее напряжение ждало меня позже, на секретном объекте Первой Церкви.

Вообще, снаружи это вовсе не выглядело секретным объектом. Мы проехали несколько простых деревень, миновали мост через извилистую речку, а после этого остановились у одинокого дома на холме. Совершенно обычное здание, обшитое синими досками. Белые ставни, серая крыша. Участок огорожен покосившимся забором, скорее защищающим территорию от набегов коров. У самого дома разобранный трактор и ржавая иномарка на кирпичах вместо колёс.

Наша «Тверчанка» остановилась возле неё.

Помните, я говорил про напряжение? Вот пока его не было. Да, это выглядело обителью группы маньяков-каннибалов, любящих по выходным с бензопилой гонять заблудших туристов, но я же понимал, куда приехал.

В подвале этого дома находился вход в сеть сырых подземных лабиринтов. Люди в чёрном со мною дальше не пошли, зато пошёл мужичок лет пятидесяти, живущий в этом самом доме. Дальше была поездка на монорельсе. Затем проход через шахту. Затем ещё одна поездка. Потом мы минут тридцать ждали переправы через реку под каким-то мостом.

Потом был ещё один монорельс.