Прилёг на застеленное ложе (в сапогах), провалился в навь. И — навь как навь. Поляна с окаменевшими пнями, особняк — холм с пещерой, луна это шутовская на небе ехидствует. И — ничего. Карий и Зорга в холме видны, но не как бесформенные тени, а как тени себя в обороте, более «чёткие», чем тени простых людей. Которых в округе и нет.

Странно всё это…

«Нет ничего в округе, шебуршень беспокойный!» — изволил сообщить мне Потап. — «Твои птиц и волк только. И придурки, которые вас ждут — тоже есть».

— Но странно всё это…

«И хер с ним! Спи давай уже… Хотя….» — пришло задумчивый неоформленный образ от Потапа.

— Чего там?

«Да хрень какая-то непонятная, где вас ждут. Вроде и не было у вас такого…»

Судя по мыслеобразам, выходило, что Потап ощутил владеющего, в направлении откуда мы пришли, и где ждёт караван. Причём тотемный зверь владеющего — не тот, что был у дружинников, и не лев Лидари, само собой.

— Проверю, — решил я, на что от Потапа пришёл эквивалент пожатия плечами и ощущение лёгкой заинтересованности.

Выдвинулся, что-то почуял уже сам. Но это «что-то» от меня резво рвануло. Ну, если кто-то убегает, то положено догонять — правило жизни. Вот только делать это дуром — удел дураков. Так что я поднапряг могучее воображение и рванул вдоль дороги в виде туманного облака. Но убегающий, зараза, был чертовски шустрым. Сначала бежал вдоль дороги, но до каравана не добежал, начав углубляться в лес. Я — за ним, естественно, постепенно нагоняя. Бегун заметался я его практически нагнал…

И тут что-то кунье, с жутко выпученными глазами, огромное и бегущее по воздуху(!), просто молнией проскочило сквозь туман, которым я был. Мало того, раззявленной пастью умудрилось часть меня-тумана захомячить! Небольшую, но больно! И я от боли неожиданности протупил: этот пучеглаз убегал, а я представил стенку в воздухе. Об которую этот пучеглаз оттолкнулся, извернулся и ускакал по воздуху в направлении особняка.

«Придурок!» — заворчал Потап.

— Это, блин, вообще — что⁈

«Владеющий это, придурок», — сообщил Потап. — «И тотемный зверь. Правда, они ещё большие придурки, чем ты! Двигай за ним, возвращай свой кусок!!!» — рявкнул Потап.

Ну я в беролака собрался, рванул. И, вскоре, нагнал пучеглаза. Последний стоял на земле под деревом, щерил на меня пасть и злобно сверкал глазами, но стоял на месте.

«Тело человека тут лежит», — любезно пояснил Потап. — «И… хотя нет, я сам», — вдруг выдал он, и вокруг меня заклубилась энергия, становясь здоровенным медведем. Этот медведь просто шагнул к пучеглазу, да и схарчил его огромной пастью.

А я бултыхался внутри и старался что-то понять. Что-то понял: Потап не просто сожрал «владеющего». Он, похоже, сожрал именно тотемного зверя. При этом сейчас не «поглощал», а проводил некую, довольно кропотливую и сложную работу с сожранным. По результатам этой работы в меня вернулся отожранный небольшой кусочек (реально небольшой, но без кусочка себя некомфортно), и потекла некая странная энергия. Причём, именно в меня, что меня удивило.

«Мне — нельзя», — отрезал Потап. — «Но не пропадать же добру? Толку тебе от этой хрени немного, но пусть будет».

— А что это такое? И почему…

«Это — жадный дурак» — очень «фактурно» создал мыслеобраз пучеглаза Потап, с очень идиотским и алчным выражением морды и языком набекрень.

— А как…

«Доста-а-ал. Ладно, смотри…»

И выдал Потап довольно плотный пакет мыслеобразов. И вот тут, наверное впервые за время нашего «общения», я столкнулся не с «языковым», а понятийный барьером. Часть мыслеобразов я просто не знал, как интерпретировать. Притом, что часть вещей Потап не «озвучивал», буркая: «ничего не скажу, не твоё дело!»

Но судя по тому, что смог понять, выходила такая картина: у зверодухов есть некий «барьер», после которого они становятся тотемными зверьми. Или не становятся, но живут хреново и недолго. Судя по всему, пожирая духов они набирают определённую критическую массу, после которой происходит неприятная вилка: они начинают терять энергии на существование быстрее, чем могут переработать сожранного духа. Если зверодух становится «тотемным зверем» то люди «стабилизируют» его состояние, дают приток энергии и даже дают некий потенциал развития, правда, тут, как и насчёт себя, Потап регулярно буркал «ничего не скажу». Или не становятся, а тут получается весело: дух деградирует или умрёт, если не будет постоянно жрать. Но сожранное надо «переработать», интегрировать в свою структуру, иначе получается нефункциональная химера. Что, кстати, было навкой с которой я сталкивался: противоречивые инстинкты, способы охоты в конфликте, желание жить… Ну в общем, понятно. Может и сильный, но совершенно безумный дух, которого харчат гораздо более слабые, потому что он не функционален.

Хотя первые боги, возможно, получались из таких химер, которые просто по теории вероятности, случайно, могли получаться жизнеспособными.