Внезапно карета выбралась из лабиринта извилистых улочек и ощутимо набрала скорость. Из-за усилившейся тряски я пару раз едва не врезалась носом в стекло, поэтому торопливо отодвинулась от окна. Посмотрела на Джестера.

Тот продолжал притворяться статуей. Вполне успешно, к слову. Так и сидел с широко распахнутыми глазами и не моргая.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – сварливо поинтересовалась я, осознав, что в противном случае Джестер будет молчать до самого дворца.

Блондин медленно моргнул и сосредоточил на мне взгляд. Лениво приподнял бровь, явно предлагая пояснить вопрос.

– Что все-таки произойдет на совете? – спросила я. – Кстати, учти: я не убийца! Если ты вложишь мне в руки меч и предложишь напасть на Этана, то куда скорее я случайно покалечусь сама, чем причиню ему какой-нибудь вред.

Уголки рта Джестера дернулись вверх в слабой улыбке, которая, впрочем, тут же исчезла.

– Не переживай, никакого оружия ты не получишь, – проговорил он.

Естественно, я тут же заволновалась еще сильнее.

Как это не получу? То есть, он предлагает мне расправиться с Этаном голыми руками? Бр-р, аж мороз по коже от одной мысли об этом!

Неуемное воображение тут же нарисовало мне картину боксерского ринга. В правом углу я, в левом – Этан. И пафосный восклицание Джестера перед боем – в живых должен остаться только один!

– Лариса, расслабься, – мягко посоветовал мне вредный блондин. – Понятия не имею, какие ужасы ты себе напредставляла, но, поверь, все будет не так, как ты думаешь.

– А как?

Джестер лишь лукаво покачал головой, не выказывая ни малейшего желания посвящать меня в свой план.

– Слушай, это уже несмешно, – строго проговорила я. – Джестер, я…

– Ты обо всем узнаешь первой, поверь, – оборвал он меня таким тоном, что спорить резко расхотелось.

Я обиженно насупилась.

Нет, он просто невыносим! Пожалуй, еще ни один мужчина в моей жизни не обладал такой потрясающей способностью одновременно и раздражать меня до нервной дрожи, и привлекать.

В этот момент карета дернулась и остановилась, издав напоследок душераздирающий скрип рессор. Джестер тут же распахнул дверцу. Первым выбрался наружу и любезно подал мне руку.

Я нехотя приняла ее. В свою очередь вылезла из кареты и повела головой из стороны в сторону, пытаясь понять, куда мы приехали.

– Ого! – невольно вырвалось у меня, когда я оценила масштабы здания, около которого закончилось наше недолгое путешествие.

Потому как стояли мы около самого настоящего дворца во всем его роскоши и великолепии. Сложенный из белоснежного камня, украшенный золотыми фресками и великолепными мраморными барельефами, искрящийся на солнце разноцветными витражами окон.

Стражники, скучающие у огромных распашных дверей, при виде нас согласно выпрямились. Джестер настойчиво потянул меня к ним, не обращая внимания на мое сопротивление.

Я думала, что сейчас нам преградят путь, сомкнув крест-накрест огромные и устрашающе выглядящие алебарды, после чего сурово спросят, куда, собственно, это мы направляемся. Но ошибалась. Стоило только приблизиться, как стражники молча и так же слаженно посторонились, пропуская нас внутрь.

Тревога внутри меня все нарастала. От волнения меня начало противно и мелко потряхивать. Джестер наверняка почувствовал это, поскольку по-прежнему держал за руку. Но никак не прокомментировал мою усиливающуюся дрожь, продолжая вести вперед быстрым и решительным шагом.

В полном молчании мы миновали несколько просторных залов. Дворец казался абсолютно пустынным, как будто вымершим. Даже слуги куда-то запропастились.

Я нервно покусывала нижнюю губу, то и дело поглядывая на внешне совершенно невозмутимого Джестера. Его лицо застыло, не показывая ни малейших эмоций. Лишь на виске отчаянно быстро билась синяя жилка вены.

В оглушительной тишине цокот моих каблуков казался кощунственно громким. Не выдержав, я приподнялась на цыпочки, стараясь ступать как можно тише.

Внезапно Джестер остановился. Обернулся ко мне, и его руки опустилась на мою талию.

Он ничего мне не сказал. Просто смотрел, как будто старался запомнить напоследок.

– Что… – Мой голос постыдно дрогнул и сорвался, так и не завершив вопроса.

Джестер, так же молча, приложил к моим губам указательный палец, запрещая говорить.

В любой другой ситуации я бы возмутилась. Потребовала бы немедленно объяснить, что все это значит. Но чем дольше длилась пауза, тем мне становилось…

Нет, не спокойнее, конечно. Душу продолжало терзать дурное предчувствие, но одновременно с этим я погружалась в какое-то странное равнодушное оцепенение. Казалось, будто я засыпаю с открытыми глазами. Мир вокруг отодвинулся, стал каким-то ненастоящим. Я видела сейчас только Джестера и бесконечную грусть, клубящуюся на дне его зрачков.