– Ты же знаешь, что я не убивал тебя, – тихо шепнул он.

Это прозвучало очень и очень странно. Я хотела спросить, что за чушь он мелет. Но внезапно поняла, что больше не властна над своим телом.

Кто-то другой проснулся во мне. Вернее сказать – другая. И, сдается, я начала понимать, какой именно ритуал стоил жизни Джонатану.

Он сказал перед своей смертью, что на его призыв откликнутся все женщины, когда-либо погибшие по воле Этана. Они явятся, чтобы призвать верховного инквизитора к ответу. И дух одной его жертвы уже был здесь, во мне.

– Знаю.

Я слышала свой голос со стороны. Непривычно глухой и тихий.

– За все эти годы не было и дня, когда бы я ни вспоминал о тебе, Флексия.

Нет, я не удивилась, услышав имя безвременно погибшей невесты Джестера. К этому моменту я была абсолютно уверена в том, что именно она первой поторопилась занять мое тело.

Смерть Джонатана была своего рода платой. Невозможно вытащить чью-либо душу из мира теней, не предоставив достойную замену. И Джонатан пошел на это, желая отомстить за смерть матери.

Вопрос только в том, не останется ли душа Флексии в моем теле навсегда.

Однако страх, который я испытала от этой мысли, тут же улегся, погребенный под новой волной ледяного вязкого безразличия.

Мне было сейчас так спокойно, так хорошо, что не хотелось тревожить себя никакими размышлениями. Более того. Почему-то я была абсолютно уверена в том, что все идет правильно. Именно так, как и было задумано Джестером.

– Пожалуйста, отпусти меня, – раздалось в ответ умоляющее. – Джестер, я слишком много времени провела на грани между мирами. Я заслужила покой.

– Заслужила. – Джестер печально дернул уголками рта вниз. – Но прошу тебя. Выполни одну мою просьбу. Твой убийца должен понести наказание.

Пауза длилась так долго, что я подумала, будто ответа не последует вовсе.

– Я сделаю все, что ты скажешь, – наконец, когда я отчаялась услышать хоть что-нибудь, пронеслось тишайшим шепотом.

А в следующее мгновение меня самым бесцеремонным образом окончательно вышвырнуло из реальности.

Понятия не имею, сколько продлился мой столь своеобразный обморок. Просто я вдруг распахнула глаза – и увидела белый высокий потолок над собой. Осознала, что свобода действий вновь вернулась ко мне, и тут же принялась вертеть головой из стороны в сторону, силясь понять, где оказалась.

Если честно, я готова была к самому худшему развитию ситуации. Например, я бы совершенно не удивилась, обнаружив, что вновь оказалась в застенках инквизиции. Но почти сразу я с превеликим облегчением перевела дыхание.

На тюремную камеру эта комната ну никак не походила, настолько она была просторной и в то же время уютной. Через широко распахнутые окна нескончаемым потоком вливался свежий воздух и уже подкрашенные алым лучи закатного солнца.

Интересно, сколько времени Флексия пробыла в моем теле? По всему выходит, что немало. Во дворец мы прибыли около полудня, а сейчас время к вечеру.

Мой несчастный желудок от этой мысли сжался в болезненном спазме. Ой, как есть-то хочется! По самым скромным прикидкам у меня целые сутки и крошки хлебной во рту не было.

– Госпожа Торн, вы проснулись?

Вопрос, заданный звонким приветливым голоском, заставил меня вздрогнуть. В комнату незаметно проскользнула девушка в сером простеньком платье служанки.

– Как вы себя чувствуете? – вежливо осведомилась она, подойдя ближе и доброжелательно улыбнувшись.

– Я от голода сейчас умру, – мрачно сообщила я и села, опустив ноги на пол.

Досадливо поморщилась, увидев, в какую мятую тряпку превратилось мое платье. Но, с другой стороны, если бы на мне платья вообще не оказалось, то это расстроило бы меня гораздо сильнее.

– Отлично! – неизвестно чему обрадовалась служанка. – Вы приглашены на ужин к его величеству.

Я выразительно изогнула бровь и вновь окинула себя придирчивым взглядом. Заодно украдкой принюхалась.

Н-да. Помыться мне тоже не помешало бы. Все-таки эти дни у меня выдались ну очень напряженными. Вон, на вороте платья до сих пор виднеются несколько засохших капелек крови из-за разбитых оплеухой Этана губ.

Нет, в принципе, я человек не стыдливый. К тому же это не моя вина. Но все равно как-то неловко в таком виде перед правителем целой страны появляться.

– Не переживайте, – без проблем угадала причину моего замешательства служанка. – Я помогу принять вам ванну и подберу новый наряд.

Я с невольным облегчением перевела дыхание. Уже легче, как говорится.

Спустя некоторое время я, благоухая розовым мылом и цветочным шампунем, стояла перед высоким зеркалом, терпеливо дожидаясь, пока служанка закончит шнуровать мой корсет и примется за прическу.