Как видно, Тома все же беспокоило, что Дэзи ездит куда попало одна, – в следующую субботу он появился у Гэтсби вместе с нею. Быть может, его присутствие внесло в атмосферу вечера что-то гнетущее; мне, во всяком случае, этот вечер запомнился именно таким, непохожим на все другие вечера у Гэтсби. И люди были те же – или по крайней мере такие же, – и шампанского столько же, и та же разноцветная, разноголосая суетня вокруг, но что-то во всем этом чувствовалось неприятное, враждебное, чего я никогда не замечал раньше. А может быть, просто я успел привыкнуть к Уэст-Эггу, научился принимать его как некий самостоятельный мир со своим мерилом вещей, со своими героями, мир совершенно полноценный, поскольку он себя неполноценным не сознавал, – а теперь я вдруг взглянул на него заново, глазами Дэзи. Всегда очень тягостно новыми глазами увидеть то, с чем успел так или иначе сжиться.

Том и Дэзи приехали, когда уже смеркалось; мы все вместе бродили в пестрой толпе гостей, и Дэзи время от времени издавала горлом какие-то переливчатые, воркующие звуки.

– Я просто сама не своя, до чего мне все это нравится, – нашептывала она. – Ник, если тебе среди вечера захочется меня поцеловать, ты только намекни, и я это с превеликим удовольствием устрою. Просто назови меня по имени. Или предъяви зеленую карточку. Я даю зеленые карточки тем, кому…

– Смотрите по сторонам, – посоветовал Гэтсби.

– Я смотрю. Я просто в восторге от…

– Вероятно, вы многих узнаете – это люди, пользующиеся известностью.

Нагловатый взгляд Тома блуждал по толпе.

– А я как раз подумал, что не вижу здесь ни одного знакомого лица, – сказал он. – Мы, знаете ли, мало где бываем.

– Не может быть, чтобы вам была незнакома эта дама. – Та, на кого указывал Гэтсби, красавица, больше похожая на орхидею, чем на женщину, восседала величественно под старой сливой.

Том и Дэзи остановились, поддавшись странному чувству неправдоподобности, которое всегда испытываешь, когда в живом человеке узнаешь бесплотную кинозвезду.

– Как она хороша! – сказала Дэзи.

– Мужчина, который к ней наклонился, – ее режиссер.

Он водил их от одной группы к другой, церемонно представляя:

– Миссис Бьюкенен… и мистер Бьюкенен… – После минутного колебания он добавил: – Чемпион поло.

– С чего вы взяли? – запротестовал Том. – Никогда не был.

Но Гэтсби, видно, понравилось, как это звучит, и Том так и остался на весь вечер «чемпионом поло».

– Ни разу в жизни не видела столько знаменитостей сразу, – воскликнула Дэзи. – Мне очень понравился этот, – как его? – у которого еще такой сизый нос.

Гэтсби назвал фамилию, добавив, что это директор небольшого киноконцерна.

– Все равно, он мне понравился.

– Я бы предпочел не быть чемпионом поло, – скромно сказал Том. – Я бы лучше любовался всеми этими знаменитостями, так сказать, оставаясь в тени.

Дэзи пошла танцевать с Гэтсби. Помню, меня удивило изящество его плавного, чуть старомодного фокстрота – он никогда раньше при мне не танцевал. Потом они потихоньку перебрались на мой участок и с полчаса сидели вдвоем на ступеньках крыльца, а я в это время, по просьбе Дэзи, сторожил в саду. «А то вдруг пожар или потоп, – сказала она в пояснение. – Или еще какая-нибудь божья кара».

Том вынырнул из тени, когда мы втроем садились ужинать.

– Не возражаете, если я поужинаю вон за тем столом? – сказал он. – Там один тип рассказывает очень смешные анекдоты.

– Пожалуйста, милый, – весело ответила Дэзи. – И вот тебе мой золотой карандашик, вдруг понадобится записать чей-нибудь адрес.

Минуту спустя она посмотрела туда, где он сел, и сказала мне:

– Ну что ж – вульгарная, но хорошенькая. – И я понял, что если не считать того получаса у меня на крыльце, не таким уж радостным был для нее этот вечер.

Мы сидели за столом, где подобралась особенно пьяная компания. Это вышло по моей вине – Гэтсби как раз позвали к телефону, и я подсел к людям, с которыми мне было очень весело на позапрошлой неделе. Но то, что тогда казалось забавным, сейчас словно отравляло воздух.

– Ну, как вы себя чувствуете, мисс Бедекер?

Поименованная девица безуспешно пыталась вздремнуть у меня на плече. Услышав вопрос, она выпрямилась и раскрыла глаза.

– Чего-о?

За нее вступилась рыхлая толстуха, только что настойчиво зазывавшая Дэзи на партию гольфа в местный клуб.

– Ей уже лучше. Она всегда как выпьет пять-шесть коктейлей, так сейчас же начинает громко выть. Сколько раз я ей втолковывала, что ей на спиртное и смотреть нельзя.

– А я и не смотрю, – вяло оправдывалась обвиняемая.

– Мы услышали вой, и я сразу сказала доку Сивету: «Ну, док, тут требуется ваша помощь».

– Она вам, наверно, признательна за заботу, – вмешалась третья дама не слишком ласково, – но только вы ей все платье измочили, когда окунали ее головой в воду.

– Терпеть не могу, когда меня окунают головой в воду, – пробурчала мисс Бедекер. – В Нью-Джерси меня раз чуть не утопили.

– Тем более, значит, не надо вам пить, – подал реплику доктор Сивет.