Глава 18.

Император со своими приближёнными довольно бурно обсуждал судьбу Ирэн Виленской. Злополучная карта с указанием возможных месторождений «чёрной крови» лежала на столе.

Все понимали, что наличие такого преимущества резко изменит положение дел во всём мире. Но было неизвестно как отреагирует Бротта, а также как Ханидан отнесётся к нарушению своей монополии.

Барон просил не ограничивать свободу передвижений, понимая, что та Ирэн, с которой он начал общаться, ни за что не потерпит такого отношения.

Граф Забела его поддержал. Но Шувалов был категорически против и его поддерживал император.

—Её надо или посадить в казематы, чтобы до неё никто не мог добраться, либо приставить к ней нашего человека, который будет круглосуточно рядом. Но я бы всё-таки посоветовал в казематы, — высказался Шувалов

— Александр Григорьевич, —возмущённо воскликнул Виленский, — вы говорите о моей жене

— Серёжа, уж мне-то не рассказывай про жену, — укоризненно ответил Шувалов и добавил, — я вот удивлён, что её до сих пор не выкрали и никуда не увезли.

Потом совершенно серьёзно посмотрел на Забела и склонил голову:

— Прости Андрей, только сейчас понял, насколько сложная у тебя была задача. Но ты справился.

Забела тоже кивнул, подтверждая, что было непросто.

— Я против, — сказал Виленский

Император, который до этого сидел и молчал, спросил:

— Против чего ты, Серж?

— Я против казематов, — серьёзно произнёс Виленский

— Ну это Александр Григорьевич шутит, да, Александр Григорьевич? — улыбнулся император

Но Виленского это не удовлетворило, и он продолжил:

— И против того, чтобы Андрей продолжал присматривать за Ирэн в Никольском

Забела хмыкнул. А Шувалов укоризненно взглянул на него, перевёл взгляд на Виленского:

— Серёжа, твоя Ирэн — это наш шанс всё изменить и в то же время она, наше уязвимое место. Я не уверен, что в той зале сегодня не было кого-то из тех, кто нам вставляет палки в колёса. И что они успели услышать.

Виленский взглянул на императора:

— У нас есть сын… и дочь, и даже, если вы решите, что приглядывать за Ирэн должен не я, всё равно буду с ней.

— Ослушаешься своего императора? — шутливо-серьёзным тоном спросил Александр

— Ослушаюсь, — без оттенка шутки ответил Виленский.

В результате договорились, что Ирэн с детьми должна будет сразу после бала в честь закрытия выставки, выехать в Никольский в сопровождении отряда гвардейцев и с бароном Виленским.

Граф Забела остаётся в столице и занимается расследованием.

Но всё пошло не по плану.

Во-первых, за Ирэн пришли от императрицы и она, попросив отца объяснить всё императору и Шувалову прошла вслед за одной из фрейлин, кстати, той самой рыженькой, которая так восхищалась кримами.

Фрейлина представилась княжной Надеждой Столич, пыталась выглядеть взрослой, но так смешно каждый раз оглядывалась на Ирэн, словно едва сдерживалась, чтобы не начать что-то спрашивать.

Ирина решила начать разговор первой, чтобы дать возможность девчонке тоже поговорить:

— Надежда, а куда мы идём? Где будет проходить аудиенция?

Рыженькая Столич, как будто только и ждала, когда Ирина задаст вопрос, приостановилась и пошла рядом с Ирэн заговорщицки проговорив:

— Аудиенция будет в личных покоях.

Посмотрела на Ирэн и ещё тише проговорила:

— Это большая честь

Ирина улыбнулась, а княжна продолжила:

— Но мы с вами сейчас идём не к императрице

— А куда? — удивилась Ирэн

— К главной фрейлине, к Елизавете Тумановой, это же она меня прислала. А потом уже она вас отведёт к Марии Алексеевне.

Ирина поняла, что верные друзья во дворце у неё есть.

А во-вторых, пока Ирина шла в жилую часть дворца, с противоположной стороны подъехала карета, в которой не слишком выспавшиеся, но умытые, сидели Якоб Морозов, Шейх Али-Мирза и князь Дадиани. Они вернулись в столицу под утро, поспали пару часов и Морозов решил заявиться к Шувалову сам, не отправляя курьеров с записками, чтобы не потерять эффект неожиданности, если Шувалов ещё не выловил скрытого врага.

В кабинет императора, где всё ещё обсуждали вопросы Ирэн Виленской и её изобретений, постучался гвардеец и попросил выйти Шувалова. Шувалов почти сразу же вернулся, глянул в сторону Лопатина и сообщил, что вернулся Морозов.

Император тоже посмотрел на Лопатина, спросил: