— Вот и дыши пока тихо, насколько умеешь. Еще вопросы есть?

В машине воцарилась гробовая тишина. Смит удовлетворенно кивнул и снова нажал на кнопку старта.

Ехали на этот раз долго. Сначала на окраину, там перед неприметными воротами в тупике затормозили, Смит что-то тихо сказал по рации, после чего их пропустили. Дальше пропетляли наверх по пустому туннелю, перед воротами близнецами ненадолго задержались, видимо ожидая разрешения и покатились к центру следующего уровня. Не доехав, повернули направо, где буквально через квартал припарковались у блока.

— Минус седьмой, — объявил Смит. — Не привлекая внимания, входим, ваш отсек 1414. В коридоре не задерживаться, на вызовы не отвечать, громких звуков избегать, всем, что внутри пользоваться можно. Дверь будет открыта только на вход и только один раз. Завтра утром я за вами вернусь, к приезду быть полностью собранными. Да пребудет с вами удача.

***

Из сообщения.

«Письмо ваше с выпиской из счета получил, благодарствую. Вы просили обратить внимание на девушку, так вот: с ней все хорошо, завтра отправится на фронт обороны периметра города. Не волнуйтесь, сейчас с минус пятого по минус седьмой администрация игры затеяла массовые беспорядки, организованные бандами наркоторговцев и их подавление. Четыре игрока убиты, трое в госпитале. Пусть лучше в окопах переждут, знакомые коллеги уверяют, что там спокойный участок. Тестер.»

Войдя в указанный конспиративный отсек, Карина зло швырнула чемодан в дальний угол, едва не разбив экран монитора и с раздражением бросилась на кровать.

— Что все это значит?

— Как что? Стремимся на поверхность, как ты и просила, — ухмыльнулся Годяй, залезая наверх и блаженно щупая довольно мягкий, хоть пока еще и тонкий матрас.

— Почему мы здесь и за что тебя, убийцу, выпустил Смит? За украденный рюкзак?

— Мы в программе защиты свидетелей. Те, что дрались, оказались отъявленными отморозками, — донеслось сверху. — Смиту и еще кой-кому действительно нужен был рюкзачок, поэтому между нами заключена сделка, хоть и не очень то и хотелось. Кстати, ты не в курсе, что там было?

— Не смотрела, я не любительница потрошить чужие вещи.

Только они замолчали, у обоих синхронно пискнули напульсники.

— Какого черта? — вскрикнула Карина, прочитав сообщение. — Какие еще добровольцы? Годяй, это ты удумал?

— Ты вообще-то с «этим» обязалась не разговаривать. Насчет поступления в армию Смит предложил, он таким образом намеревается оградить нас от мести отморозков из кланов, чьи товарищи бучу в фаст-фудной устроили. Обещают выслугу подземных уровней один к двум. Такая вот рокировочка, только я здесь ни при делах. Ай!

В потолок взвился второй кроссовок, отлетевший от него прямо на голову парня.

— Совсем офонарели? Я не для того появилась на свет, чтобы, как ты, с радостью убивать себе подобных!

— Зато с удовольствием вошла в игру, где в основном этим и занимаются, либо пашут, как проклятые. Карина, очнись, в каждой второй игре расчет на насилие или подставу, тем более если это симулятор жизни, как у нас! Пока мы интересовали Смита, поднимались вверх. Сейчас же он получил куш в виде рюкзака — и все, мы ему не нужны, дорожки разошлись. Я даже немного благодарен, что служивый спас наши попки от более крупных неприятностей, отправив в окопы. Там хоть честно: есть ты и есть враги, которых не стоит жалеть. Вообще, если я совершаю ужасные, по твоему мнению, поступки, но в игровом сообщении меня хвалят, даже поздравляют со вступлением в 500 сильнейших игроков по итогам прохождения первых пяти уровней, то это значит, все делаю правильно. Или это другое?

Карина встала и заглянула на верхнюю кровать. Столкнувшись взглядами с парнем, она немедленно отвернулась и задумчиво прошлась по комнате.

— В чем-то ты прав... Но я перед входом представляла именно будущее, причем совсем не такое, какое наблюдаю.

— О-ооо! И часто ли будущее предстает таким, каким мы его возомнили? Мечты — дело хорошее, но бесперспективное без постоянной корректировки от текущей жизни. Если в данный момент мы являемся игроками, надо и поступать соответствующе.

— И что теперь?

— Сапоги по ноге примерять. — Годяй свесил ноги с кровати. — Читай, чем надо закупиться, прежде чем маршировать в них начнем. — после чего принялся гнусаво напевать: — «Я солдат, я не спал пять лет и под глазами мешки. Я сам не видел, но мне так сказали. Я солдат. И у меня нет башки, мне отбили ее сапогами...»