Незадолго до Дня Ноль явилась представительная комиссия: первый секретарь областного комитета партии, товарищ Шабаев (это примерно как губернатор: не Шабаев, а секретарь, только осуществляющий, том числе, и политическое руководство – так мне объяснил поднаторевший в советской бюрократии Хьюстон) в ультимативной форме потребовал участия в Проекте представителей Ленинградского Института Инженеров Связи. Произошло это сразу после того, как достойнейший из местных чиновников посетил Объект.

Даже первый секретарь области – ни разу не Генеральный всего государства, но не пропадать же было добру и старательно проделанной работе? Вот и решили: производственный спектакль, заготовленный для Первого Лица, показать чуть менее первому, но тоже значимому.

Спектакль удался: товарищ первый секретарь взирал на Объект с изрядной долей восхищения.

- Скажите, товарищ профессор, - высокий гость отчего-то все время обращался только ко мне, подчеркивая, видимо, единение всех форм власти и технической интеллигенции, - а вот это, ну, Объект... Можно ли посмотреть на него поближе?

В этот момент мы находились в той самой комнате, построенной когда-то ради главного, что только и бывает в любом Проекте: торжественной показухи. Было даже очень хорошо, что общаться товарищ Шабаев решил, в основном, со мной: в идущей прямо сейчас постановке мне отводилась роль чтеца со сцены, и главным моим качеством в этом смысле было умение делать мимически нечитаемую морду лица, попросту говоря, не показывать с трудом удерживаемого желания неприлично заржать.

Я оглядел первого секретаря с некоторым сомнением: был он строен, даже худ, но довольно высок. Именно к росту я и решил придраться, ловко применив заготовку номер три.

- На Вас, товарищ первый секретарь, - сообщил я, подпустив в голос тайного смысла, - попросту не найдется скафандра. Разрешить же такому ответственному товарищу ходить в закрытой зоне практически, извините, голым... Нет, на это я пойти не могу!

- А там, внутри... Там очень опасно? - не сдавался гость. - Может, есть какой-то способ?

В ответ я постучал указательным когтем по стеклу. Стекло, ожидаемо, не отозвалось почти никак.

- Слышите, какой странный звук? - спросил я тем не менее.

- Конечно, слышу! - уверенным голосом ответил высокий собеседник. - Это же это, как его...

- Свинцовое стекло, товарищ первый секретарь, - как бы разрешил я сомнения гостя. - Вы правильно определили, именно оно. Практически, прозрачный металл. Толщина – пять сантиметров. Вы же понимаете, оно тут не просто так!

Товарищ Шабаев немного отстранился от окна, посмотрев на преграду с явственным уважением. Было видно, что попасть на ту сторону ему как-то резко расхотелось. Все бы закончилось хорошо, если бы постановка не превратилась в стихийную самодеятельность: завидев в окне высокое начальство, два эрзац-актера решили торжественно прокатить мимо огромную бочку, усеянную конденсаторами, изоляторами и даже опасно мигающими светодиодами.

Бочка была чистым реквизитом, собрали ее, под громкий гогот и советы непричастных, за какие-то тридцать минут, но сделали это очень качественно: видимо, советские инженеры овладели высоким искусством честного обмана начальства ничуть не хуже своих капиталистических коллег.

И ладно бы, это была просто бочка. Нет, выяснилось, что пролетевший над Проектом дух художественной самодеятельности задел крылом не только актеров, но и художника по реквизиту: на ближний, заметный, борт бочки, некий шутник аккуратно, про трафарету и ярко-желтой краской, нанес полуметровый почти клевер – знак радиационной опасности.

Товарищ Шабаев, уже разворачивающий свое компетентное мнение для присутствующей в смотровой комнате прессы, вдруг осекся и подобрался. Воздетая рука его пальцем своим указала на злосчастную динамически-скульптурную группу.

- А не взорвется? - хотя первый секретарь высказался, конечно, куда экспрессивнее и значительно более непечатно.

- Не должно, - задумчиво ответил я.

В общем, участие в проекте инженеров ЛИИС немедленно оказалось страшно востребованным.

Выяснилось, что товарищ первый секретарь в бытность свою абитуриентом трижды – один раз до службы в армии, и дважды после – пытался поступить именно в этот Лениградский институт, все три раза неудачно. Что закончил он, в итоге, Высшую Школу Рыболовецкой Промышленности, но невероятный пиетет по отношению к, с его слов, лучшим технарям Союза, сохранил.

Кроме того, оказалось, что товарищ Шабаев имеет свои, особые, рычаги воздействия на руководство и Проекта, и ЛИИСа, и рычагами этими уверенно пользуется.

В общем, десант хмурых инженеров связи, откровенно недоумевающих из-за самого факта своего на Проекте наличия, свалился на озадаченных нас буквально на следующее утро.

Сначала разбирались, куда с толком приложить сверхнормативных инженеров, и не нашли. Потом решили пообщаться с ними самими: вид бородатых дядек в крупной вязки свитерах, бродящих по Проекту (избегая, кстати, визитов непосредственно на Объект) морально разлагал работающих сотрудников.

Инженеры оказались товарищами весьма вменяемыми.