- Азы оперативной работы! - весомо заявил водитель, когда-то давно, до выхода на пенсию, тоже служивший оперативником. - Дождь сбивает наводки следящих систем!

Бурзум кивнул, соглашаясь. Все это ему было известно не хуже водителя, но привычки спорить со старшими и более опытными коллегами орк не имел. Кивка, впрочем, никто не увидел — старший сержант зачем-то продолжал делать вид, что читает переставшую быть нужной газету.

- Вот, смотри, - водитель обращался, конечно, не к старшему сержанту, а к практикантке. - Сейчас он сделает вид, что запрыгнул в дверь, оперативная машина перестроится с тем, чтобы преследовать общественный транспорт, а шпион раз — и выпрыгнет! Причем, сделает это в тот момент, когда его уже надежно прикроет от оперативника корпус эсобуса. Они так всегда делают!

Шпион почему-то водителя не послушался: или потому, что не имел возможности того услышать, или ему действительно надо было куда-то ехать.

- Ловкий, сволочь! - восхитился водитель. «Матерый, гад!» - в который раз уточнил орк, правда, сделал он это про себя.

Лапиньш пребывал в настроении сосредоточенном, но несколько недоуменном, и состояние это он вверг себя в самом начале оперативного сопровождения. Ловко выявленный и глупо упущенный шпион столь ловко притворялся тем, чью личину, очевидно, похитил, что мастерство агента мира капитала вызывало, как минимум, уважение.

«В Лэнгли не дураки сидят.» - напомнил сам себе эльф. «Если уж пошли на подмену советского командира, то и все остальное должно быть подготовлено по высшему разряду».

Шпион вел себя... Совершенно обычно. Еще накануне днем, озаботившись ловлей ускользнувшего врага, начальник отдела не стал рвать, метать и громко ругаться, а приказал пифиям составить прогноз: куда шпион может отправиться, где его стоит искать и как отследить ожидаемые контакты с местным криминалом, вражескими агентами и редкими в год столетия Союза диссидентами. Примерные задачи шпиона были известны, и оставалось только перехватить его в момент выхода на контакт: разумеется, с поличным, и в такой ситуации, когда тому будет некуда деваться.

Так вот, покамест Грин, ловко прикинувшийся капитаном второго ранга Корсаком, шел по первому и основному маршруту, предсказанному аналитиками. Шел, не отклоняясь ни на шаг: именно так должен вести себя выходящий в отставку героический кап-два. Точно положенные государственные организации, именно в требуемом порядке, и даже воздействие привычного легкого бардака удалось предсказать с точностью неимоверной: задержка оформления документов в сумме составила предсказанные четыре часа.

Подготовка внедрения была проведена фантастическая: судя по тому, что маниакально-подозрительные совслужащие странным образом не нашли ни одного повода придраться и сообщить, куда следует, документы не просто выглядели настоящими, они настоящими и были. Впрочем, чем толковее и разумнее было организовано внедрение, чем серьезнее и опаснее был шпион, тем большая честь и хвала ожидались советской госбезопасности. Шпиона выявили, шпиона вели, шпиона должны были вот-вот поймать.

Доехать до Галереи Корсаку удалось быстро и с комфортом: по дневному, рабочему, времени, эсобус шел по маршруту совсем пустым, и отставник отлично устроился на лучшем месте, возле самого окна. Ехать по Ленинграду было интересно: умытый свежим дождиком город был невероятно свеж и красив, поэтому и без того интереснейшие памятники архитектуры, что добезцаря, что народной власти, выглядели и вовсе празднично. Еще на улицах, по причине, упомянутой ранее, было совсем немного людей, и пестрая толпа своим мельтешением не мешала вслушиваться в застывшую в камне музыку вечности.

Красив, красив Лениград! Весь красив, но самое интересное и памятное место — это, конечно, проспект 25 Октября, в том месте, где он пересекает площадь Восстания. Это как бы память в квадрате: именно 25 октября началось Петроградское вооруженное восстание, в результате которого и образовалось самое прогрессивное в мире государство рабочих, крестьян и технической интеллигенции.

Именно на этом месте расположен вестибюль самой парадной станции Ленинградского метро и обелиск городу-герою Ленинграду. Именно сюда выходит парадный фасад бывшего вокзала, теперь ставшего универмагом. Именно здесь когда-то грозно внушало Государственное Общежитие Пролетариата, давно превратившееся в гостиницу «Октябрьская». Именно на этой площади во вторую очередь оказывались все туристы и прочие экскурсанты: первой точкой маршрута была, конечно, вечная стоянка крейсера Аврора.

Любого советского человека с первых минут захватывал водоворот легенд: знакомой по школьным учебникам и интересным телепередачам настоящей истории этого мира и живущих в нем людей. Здесь же история застыла в виде памятников, зримых и весомых, всем своим видом напоминающих о тех невероятных, грозных и бурных, днях.