Буквально через час, удивительно быстро пройдя бюрократические препоны (сильно помогла привычка носить с собой кристалл со всеми нужными документами), вновь трудоустроенный журналист обживал личный рабочий стол в огромном и светлом зале: судя по количеству столов, пребывающих в рабочем беспорядке, под высокими потолками и между панорамными окнами, трудилось еще десять человек. Сам Корсак получался одиннадцатым.

Немного ранее прошла и установочная встреча с новым начальством.

- Платить будем, на первых порах, немного: сто пятьдесят оклада и по одному рублю за страницу, принятую в набор. Страница у нас, уточняю, тысяча восемьсот знаков, и даже с учетом пробелов. - Главный редактор, неимоверно пожилой хээсэс, будто извинялся перед новым сотрудником.

- Ничего страшного. Вполне себе приличные деньги, на первое время хватит. Да и пенсия вот, и писать можно много, не надеясь на минимум. Правильно? - Корсак совершенно не имел в виду произвести какое-то особенное впечатление, но оно получалось само собой, и было преизрядным.

Главный редактор (Игорь Семенович Телин, сообщила со стола бронзовая табличка) зримо обрадовался. В вечно грустных глазах его промелькнула тень легкой досады, но не на нового сотрудника, а на тех, прочих, совершенно не умеющих ценить заработанного, и вечно занимающих у более бережливых коллег до получки.

Промелькнула - и пропала, как и не было ее.

- Так, о распорядке. Являться на работу ежедневно не требуется, - немного даже удивил подчиненного руководитель. - Надо непременно быть в десять утра в понедельник и в пятницу, но и то, если, допустим, командировка... Главное — получать и выполнять редакционные задания. Понимаете?

Корсак понимал. Очевидно, предполагалось, что остальные дни рабочей пятидневки журналист будет проводить в рабочих поездках: собирать материал, обрабатывать его, проверять источники перекрестным образом, и уже после, постучав по клавишам, сдавать нужный газете и стране текст. Такое положение дел теперь-уже-журналиста устраивало полностью.

Гюнтер успел немного освоиться на новом рабочем месте. Поискал (и нашел) электрическую розетку, чтобы было, куда подключать счетник (служебную пишущую машинку, пусть и заклятую на диктовку, отставной подзграничник искренне полагал вещью устаревшей, и пользоваться ей не собирался). Успел поздороваться за руку с троими новыми коллегами мужского пола и приветливо кивнуть еще одной, женского, сдать рубль «на недельное печенье» и задуматься о предстоящем. Как и положено, тут предстоящее нашло его самостоятельно.

Предстоящее, имеющее вид крупного мужчины, жизнерадостного даже сквозь несколько слоев желтых бинтов, ворвалось в рабочую залу, и заявило с порога громогласно: «А подать сюда новенького!»

Новенький в лице Гюнтера немного опешил: ему, конечно, было хорошо известно о том, что некоторые, особенно ответственные, товарищи, даже после биологической смерти отказывались умирать окончательно, и продолжали трудовую деятельность в виде, например, мумий, но персонально такого товарища Корсак видел впервые.

- Гиляровский, - протянул немного светящуюся руку громогласный мумий. - Нет, не тот самый. Однофамилец. Но стараюсь соответствовать! Вы? - Гиляровский говорил уверенно, короткими периодами, как бы нажимая голосом на важное.

- Корсак. Для друзей и коллег — Гюнтер.

- Отлично, товарищ коллега. Устроился? Диктофон есть?

- Элофон есть, новая модель. Там встроенный. - Корсак в очередной раз порадовался полезнейшему приобретению. - Пойдет?

- Даже и побежит! Обожаю прогресс, товарищ коллега! Полезнейшая штука, да. - Гиляровский подхватил Корсака под локоть жестом энергичным и слегка фамильярным.

- Ты извини, коллега, что так, с корабля на бал, но время не ждет. Редакционная машина сейчас за нами, во дворе, ждет. Едем с тобой в горком, в Московский район, знаешь, где это? Впрочем, пусть и не знаешь, машина на что? - Гюнтер слегка опешил от напористого стиля общения товарища Гиляровского, но увлечь себя в требуемом направлении дал почти беспрекословно.

- А что там, в горкоме?

- А там - конференция. Научная, техническая, строго нам по профилю. Не сама конференция, конечно, подготовка, но нас позвали освещать. Доверие, цени!

Раз доверие оказано — его надо ценить.

Ленинград, 24 ноября 2022 года. Здесь и сейчас.

Дмитрий Аркудин и Гюнтер Корсак.